Детские страхи — что нужно знать родителям

Если ребёнок боится какую-то эфемерную и абсолютно вымышленную «бабайку», это не говорит о том, что он так шутит и что нему на самом деле не страшно. Персонаж, может, и вымышлен, да вот только страх реален!

Вы видели ребёнка, который бы ничего не боялся? Я – нет. Я боялась, мой сын и мой муж – боялись. Мои клиенты тоже боялись, а некоторые боятся до сих пор. И не важно, о чём идёт речь: о страхе темноты, собак, открытых или закрытых пространств. Даже у взрослых мы имеем массу вариантов. Что уж там говорить о детях…

Первое, что надо знать родителям и детям – это то, что в страхах нет ничего постыдного. И (на всякий случай) в них нет ничего забавного, милого и весёлого. Страх – штука неоднозначная, многоплановая и плохо поддающаяся банальной логике.

Для ребёнка бояться – это нормально. В возрасте 8 месяцев у ребёнка (в норме) появляется страх перед чужими людьми. Малыш, который до этого мило улыбался всему миру, начинает отворачиваться, прятаться за маму и плакать при виде чужого человека.

Если родители спокойны, позитивно настроены и к этому человеку, и к ребёнку, и к миру вообще, этот страх проходит и постепенно сменяется любопытством. А если родители сами настроены к незнакомцам с недоверием, то и ребёнку будет тяжело пережить этот страх и перейти на следующую стадию. Стадию любопытства и исследования мира.

А вокруг столько всего нового, непонятного, интересного… Аж дух захватывает. И малышу необходимо срочно со всем этим познакомиться: от ползущего червячка до здоровенного шумного поезда.

Конечно, без чуткого контроля со стороны взрослого жажда исследований может завести ребёнка до чего угодно, в том числе до травм, несовместимых с жизнью. В данном случае наша задача сначала ловить шустрое чадо, грозить пальцем и т.п. Потом мы ему рассказываем, что утюг горячий, что качели могут больно стукнуть по голове, что прокатиться с разбегу коленями по асфальту – это тоже больно. Что встреча с движущимся автомобилем или поездом смертельно опасна. Что нельзя уходить с незнакомым человеком, садиться в автомобили к чужим людям, нельзя в лесу отходить от родителей. Потому что это опасно. Разумеется, какие-то вещи он обязательно проверит на себе. Потому что для него основным видом деятельности является познание мира. Здоровый подвижный малыш должен будет идти навстречу приключениям, обретая шишки и ссадины и ожоги.  И бог с ними, драными коленями, ссадинами, крапивными ожогами и мелкими испугами. В этой есть гораздо более страшные вещи: пожары, оголённые провода, открытые колодцы, педофилы, придурки за рулём и т.д.  Как уберечь ребёнка?

И родители, ради собственного спокойствия, начинают излишне запугивать своё чадо. К собаке не подходи – укусит. В крапиву не лезь – ужалит, на качели не ходи – упадёшь и т.д. Это действительно, намного проще, чем бегать за шустрым любопытным мальцом по кустам, отмывать его после знакомства с грязной лужей, успокаивать его, когда он испугался или поранился, мазать ссадины зелёнкой и опять успокаивать… Куда удобнее чтобы он сидел рядом, никуда не лез и ничего не просил. Порой родители на пути к безопасности и спокойствию могут так перестараться, что это самое любопытство будет навеки ребёнку заказано. Он не станет проявлять  его даже там, где оно необходимо. В учёбе, например, без него никуда! Объясняйте ему потом, что химия – это интересно.

Детские страхи – вообще вещь парадоксальная. С одной стороны, детям всё интересно, их любопытство перевешивает страх. Но если приключилась травма (физическая, или эмоциональная), она может этот страх усилить настолько, что жажда исследований уступит. А между тем, некоторые родители мечутся в парадоксе: как уберечь ребёнка и при этом не вырастить его «трусом»… 

Однажды ко мне обратилась мамочка с такой историей: шла она со своим восьмилетним сыном через двор. Во дворе была драка.

Дрались 2 мужика, причём, один явно бил другого. Она, было, крикнула им что-то типа «Я сейчас милицию вызову!», а ребёнок стал тащить её за руку в сторону подъезда со словами «мама, пойдём быстрее!». Потом мама спросила меня: «Он… что же это? Так выходит, что он трус??? При нём убивать будут, а он сбежит?»

Я говорю: «А чего вы хотели? Чтобы восьмилетний ребёнок ввязался в драку с двумя взрослыми мужиками? А вы туда собрались лезть в надежде, что он сможет прийти к вам на помощь? Мальчик восьми лет» Мама задумалась…

Ну как же, её научили: сам пропадай, а товарища выручай. Да, это хорошее качество - умение прийти на помощь другому. Но нужно учесть, что помощь эта может быть разной. В его случае – более эффективным было бы пойти домой и позвать взрослых, или вызвать милицию, скорую и т.д.

Я вот о чём. Ребёнок не вырастет трусом сам по себе. У него есть инстинкт самосохранения и поэтому он боится. Страх – это естественная реакция в ситуации опасности. Проблема маленького ребёнка в том, что он ничего об этом мире не знает. Он не знает что опасно, а что нет; чего надо бояться, чего не надо, а с чем надо быть осторожным. И наша задача помочь ему это узнать с минимальными потерями для его и нашего здоровья.

И тут есть один очень важный момент. Ребёнок спокоен и уверен ровно настолько, насколько спокойны и уверенны его родители. Любой нормальный родитель будет переживать за своего потомка. Вот только уровень этой тревоги и манера переживаний очень сильно варьируется. Когда малыш знакомится с лестницей – мы спокойно и терпеливо учим его держаться, страхуем и контролируем до тех пор, пока не будем уверены, что он научился. Потом, отпуская сына или дочь на лестницу, или горку, или качели, мама сопроводит её уверенным напутствием типа «держись крепче, иначе можешь свалиться, и будет больно», и этого будет достаточно. Остаётся одним глазом поглядывать, как ребёнок неуклюже, или наоборот, с ловкостью обезьяны, качается и карабкается. Но если мама при каждой попытке ребёнка залезть на горку или дерево испытывает мощнейшую и неконтролируемую тревогу, сопровождаемую криками «не лезь, упадёшь» – будьте уверены, у него это быстро отобьёт интерес к игре в верхолаза.

Но это только одна часть, основанная на родительских запретах, сопровождаемых родительской же непомерной тревогой, истериками, паданием в обморок и другими проявлениями гипертрофированной «заботы». В то время как подрастающему человеку нужны понятные и обоснованные разъяснения, тренировки и инструктаж по технике безопасности.

Если всё же ребёнок был напуган не мамой, а собственным опытом:

Физическая травма сама по себе страха не вызывает. Всем известно, как задорно дети могут носиться с гипсом на руке (и даже на ноге!!), радуясь приобретённому «оружию».  А вот в случае, когда травма сопряжена с длительной физической болью или испугом впечатлений может хватить надолго. Кроме того, люди с разным характером и разной впечатлительностью будут по-разному реагировать на одинаковый опыт. И если в результате приобретения этого опыта ребёнок приобретает страх – задача родителей помочь ему не столько «извлечь урок», сколько помочь понять, что случилось, почему случилось и взять ситуацию под контроль.

Моему сыну было два года, когда он «познакомился» с горячим чаем. Мы были в гостях, и я не уследила. Он стянул со стола кружку с горячим чаем. Ему было больно, а я испугалась. Окунула его ручонку в холодную воду, укачала, пожалела. Потом он день или два наотрез отказывался брать в руки кружку. Особенно, если в ней был чай. Привыкали заново. Я в его присутствии наливала ему в кружку холодный сок. Он ручонки протягивал, потом отдёргивал и смотрел на меня с опаской. Но видя, что я уверенно держу её обеими руками, согласился дотронуться пальцем. Вздрогнул и рассмеялся. Потом та же процедура была с чаем, только он ждал, пока тот точно остынет. Одного дня хватило, чтобы побороть приобретённый страх перед кружкой. После этого случая, приправленного рассказами о том, что горячих предметов в мире много  и они не только кружки, он долгое время аккуратно проверял всё, что могло быть горячим,  прежде, чем это схватить. Потом забыл )) Травмы у него никакой не было, просто маленький жизненный опыт. Неприятный, зато полезный.

Вообще, разовая физическая боль, если конечно она без сколь либо серьёзных последствий, не способна вызвать у человека длительный страх. Страх приходит после испуга за жизнь или физическую целостность. Или когда склеивается с другим тяжёлым переживанием, вообще не имеющим отношения к телесным повреждениям. Тогда надо работать с основным переживанием.

Приведу ещё один пример. Мальчика Дениса. В возрасте 12 лет он сломал руку. Его родители поехали кататься на лыжах, а Денис давно хотел освоить сноуборд. Поскольку опыта катания у него не было, взяли инструктора. А с инструктором не повезло. Парень дважды упал с подъёмника, один из них неудачно, и немного повредил руку. В этот вечер кататься он больше не стал. На следующий день рука почти не болела, и он пошел на каток. Там снова неудачно упал и свою бедную руку добил.

Перелом был детский, в зоне роста, так что и переломом его можно было назвать с натяжкой. Но гипс был. Через пару дней Денис радостно носился с этим гипсом по школе, собирал на нём подписи и наслаждался заботой одноклассниц. Помимо всего прочего он получил официальную возможность не прибираться, не мыть посуду и филонить во время физкультуры. В общем, парень пребывал в полном шоколаде.

Вроде бы ситуация - полная фигня. Вот только к горнолыжному спорту и к конькам у него в один момент интерес пропал. Что было странно, ведь мечтал встать на этот сноуборд, а интереса к конькам до этого его не могли отбить ни синяки на попе, ни шишки на лбу, ни замёрзшие руки-ноги. Он катался плохо, но с удовольствием. И был настроен научиться. И тут бац – и на отрез.

Просто в данном случае неудачный опыт обучения, бугельный подъёмник, ситуация падения, не до конца освоенные коньки, и сломанная рука склеились воедино. Прошло 5 лет, ни на гору, ни на каток – Денис ни ногой.

Причём на беговых лыжах носится с удовольствием, и даже с горок. Так что перелом руки тут не причём. Можно, конечно, смотреть на перелом, как на символ потери целостности, а на падение – как на угрозу жизни. Можно присовокупить сюда активизирующуюся в подростковом возрасте кастрационную тревогу, ту что родом из трёхлетнего возраста и много чего ещё. В данном конкретном случае я уверена, что первостепенным фактором было фиаско долгожданного обучения сноуборду. 

А потом к этой неудаче чудесным образом,  через повреждение той же руки, присоединились и коньки. Человек возлагал большие надежды на обучение и потерпел неудачу. Видимой причиной отказа от дальнейших занятий стала рука. А не видимой – разочарование и  чувство стыда по поводу неудачи и страх её повторения. Потом коньки, чувство неуверенности, потому что навык ещё не освоен, т.е. тут тоже процесс обучения, снова падение, снова та же рука и снова фиаско. Денису больно, стыдно, неприятно.

А ещё, теперь ему  страшно, что все дальнейшие попытки снова придут к провалу. Я думаю, что если бы Денис просто поскользнулся на улице, безо всяких там коньков (несчастный случай), то он при первой же возможности снова пошёл бы на каток. И, возможно, подумал бы даже о горных лыжах. Так что отказ Дениса от сноуборда, горных лыж и коньков связан не со страхом повреждения, а со страхом неудачи.

До сих пор речь шла о страхе, как о производной от инстинкта самосохранения. О страхе – как реакции на реальную опасность. Будь то опасность для жизни или опасность для самоуважения.

Но есть и другие страхи. С иным механизмом возникновения. Их описал ещё дедушка Фрейд во многих своих трудах, а позже его идеи переосмыслили и дополнили многочисленные последователи. Но не будем вдаваться в теорию, ибо она весьма обширна и разнообразна.

Мне бы хотелось поговорить о необоснованных (иррациональных) страхах. Когда человек любого возраста боится несуществующих в реальном мире вещей или явлений. А также тех, что существуют, но в данный момент никакой опасности не несут. Как, например, темнота в комнате. Она реальна, но назвать её опасной объективно нельзя. Темнота несёт в себе неизвестность, неопределённость, размывание границ пространства и времени. У человека, практически, на генетическом уровне заложен страх перед неопределённостью. И ребёнок его тоже ощущает.

Тут есть ещё одна вещь, о которой всегда надо помнить родителям. Если ребёнок боится какую-то эфемерную и абсолютно вымышленную «бабайку», это не говорит о том, что он так шутит и что нему на самом деле не страшно. Персонаж, может, и вымышлен, да вот только страх реален! И если в одной ситуации (например, днём) ребёнок играет в свой страх, то в другой ситуации он с ним сражается не на жизнь, а насмерть. Единственные люди, которые могут ребёнка защитить – это родители. Как? Да очень просто: отнестись к его переживаниям серьёзно и с уважением,  быть рядом, поддерживать, разговаривать, обсуждать, рисовать, играть в его страх с ним вместе. А если не поможет – то отвести к психологу. Причём сделать это так, чтобы ребёнок понял, что ему хотят помочь, а не наказывают за враньё или трусость.

Дело в том, что растущий человек испытывает массу различных чувств и эмоций, только он пока не научился их толком распознавать и «переваривать». Эти чувства и эмоции могут быть настолько сильными, что ребёнок с ними не справляется. Они его пугают.  Ему просто необходимо их куда-то «пристроить», чтобы не захлебнуться. Выдумывая «злую бяку» малыш передаёт ей часть своей злости, ярости, гнева, страха, любви, радости и всего того, с чем сам пока не может совладать.

Да чего уж там – иные взрослые чувствуют и ведут себя так же. Ребёнок, разумеется, всего этого не осознаёт. Он просто боится «злую бяку». Но вы только представьте, что это за  существо! Оно же реально жуткое получается: злость и пакость в чистом виде! С тем же успехом ребёнок может поместить в свой жуткий объект появляющиеся у него сексуальные чувства и фантазии. Родители, не спешите кидаться тапками.

У ребёнка тоже есть гениталии, и он в связи с ними испытывает те же чувства, что и вы. Эти чувства тоже могут его пугать, почище самых страшных бяк. Потому что он, в силу своей юности, не готов их ни понять, ни объяснить. И они на уровне «третьего чувства», которое тоже толком не осознаётся, воспринимаются как что-то плохое. Человечек, пусть и на фантазийном уровне, но взаимодействует этими существами каждый день.

Теперь постарайтесь представить: как ему там, в тёмной комнате? Ребёнку страшно, и ему трудно справиться с этим самому. Задача родителей – поверить и поддержать.

         Как можно помочь малышу: 

• Страхи нужно обсуждать. Пусть расскажет вам, что там такое страшное живёт, как оно выглядит, что делает, чего боится.
• Страшилки можно рисовать. И потом обсуждать. Прелесть нарисованных страшилок в том, что они выходят из внутреннего мира ребёнка во внешний. И там, в своём материальном мире человек уже может что-то со своими страшилками сделать (положить под замок, порвать, утопить в унитазе). Это не решит проблему страха, но облегчит переживания малыша.
• В страшилки можно играть, показывать кукольные спектакли, с ними можно разговаривать.
• Когда мама и папа рядом и когда они сражаются на стороне малыша – отступит любое чудище. Ваша задача - быть доступным эмоционально. Быть готовым к сочувствию. Быть на стороне ребёнка в его битве.
• В идеале нужно понять причину страха, попробовать догадаться, какие именно чувства человек поместил в своё чудище.
• Необходимо постоянно помогать ребёнку разбираться в его чувствах и переживаниях. Давать названия чувствам и эмоциям.

Помните, человек в этом мире недавно, и только начинает его узнавать. Он постепенно начинает узнавать самого себя. Уважайте его знание, его незнание, его желание узнать. А главной защитой и опорой на пути исследований для ребёнка являются его родители, его семья. Только вместе - вы сила. 

И главное, дорогие родители, помните, что безвыходных ситуаций не бывает! То, что кажется трудным и неразрешимым самому – в большинстве случаев можно решить при  помощи специалиста.опубликовано econet.ru 

Автор: Яна Мусихина

P.S. И помните, всего лишь изменяя свое потребление - мы вместе изменяем мир! © econet