Русская изба: ковчег среди лесов

Экология жизни: Срубленные умелыми руками северные избы стояли века. Сменялись поколения, а дома-ковчеги по-прежнему оставались надёжным убежищем в суровых природных условиях. Только могучие брёвна темнели от времени.

Утром светило солнце, да только воробьи шибко раскричались — верная примета к метели. В сумерках повалил частый снег, а когда поднялся ветер, запуржило так, что и протянутой руки не разглядеть. Бушевало всю ночь, и на следующий день буран не растерял силы. 

Избу замело до верха подклета, на улице сугробы в человеческий рост — не пройти даже к соседям, а за околицу села и вовсе не выбраться. Но идти никуда особо и не нужно. Разве что за дровами в сарай-дровяник. Припасов в избе хватит на всю зиму. В подклете — бочки и кадушки с солёными огурцами, капустой, грибами и брусникой, мешки с мукой, зерном и отрубями для птицы и другой живности, на крючьях сало да колбасы, вяленая рыба; в погребе в бурты засыпаны картошка и прочие овощи.

Деревянный дом с дворовыми постройками в карельской деревне.

И на скотном дворе порядок: две коровы пережёвывают сено, которым до крыши завален ярус над ними, свиньи похрюкивают за загородкой, птица дремлет на насесте в выгороженном в углу курятнике. Прохладно здесь, но мороза нет. Сложенные из толстых брёвен, тщательно проконопаченные стены сквозняков не пропускают и сохраняют тепло животных, преющих навоза и соломы.

А в самой избе о морозе и вовсе не помнится — жарко натопленная печь остывает долго. Вот только детишкам скучно: пока буран не кончится, из дому поиграть, побегать не выйдешь. Лежат на полатях, слушают сказки, что рассказывает дед…

В центре Городца в Нижегородской области сохранились целые улицы из деревянных домов старинной постройки.
 

Самые древние русские избы — до XIII века — строили без фундамента, почти на треть зарывая в землю, — так было проще сберечь тепло. Выкапывали яму, в которой принимались собирать венцы из брёвен.

До дощатых полов было ещё далеко, и их оставляли земляными. На тщательно утрамбованном полу из камней выкладывали очаг. В такой полуземлянке люди проводили зимы вместе с домашней живностью, которую держали ближе к входу. Да и дверей не было. Совсем небольшое входное отверстие – только бы протиснуться — прикрывали от ветров и холодов щитом из полубрёвен и матерчатым пологом.

Прошли века, и русская изба выбралась из-под земли. Теперь её ставили на каменном фундаменте. А если на столбах-сваях, то углы опирали на массивные колоды. Те, кто побогаче, делали крыши из тёса, селяне победнее крыли избы щепой-дранкой. И двери появились на кованых петлях, и окошки прорубались, и размеры крестьянских строений заметно увеличились.

Столетняя деревянная изба на берегу Белого моря.

Лучше всего знакомы нам традиционные избы, какими они сохранились в сёлах России от западных до восточных пределов. Это изба-пятистенка, состоящая из двух помещений — сеней и жилой комнаты, или шестистенка, когда собственно жилое помещение делится ещё одной поперечной стеной на-двое. Такие избы ставили в деревнях вплоть до самого последнего времени. Но крестьянская изба Русского Севера строилась иначе.

По сути, северная изба — это не просто дом, а модуль полного жизненного обеспечения семьи из нескольких человек в течение долгой, суровой зимы и холодной весны. Этакий космический корабль на приколе, ковчег, путешествующий не в пространстве, а во времени — от тепла до тепла, от урожая до урожая. Человеческое жильё, помещение для скота и птицы, хранилища припасов — всё находится под одной крышей, всё под защитой мощных стен. Разве что дровяной сарай да амбар-сеновал отдельно. Так они тут же, в ограде, пробить к ним в снегу тропу нетрудно.

Такое жилище строилось в два яруса. Нижний — хозяйственный, там скотный двор и хранилище припасов — подклет с погребом. Верхний — жильё людей, горница (от слова горний, то есть высокий, потому что наверху). Тепло скотного двора поднимается вверх, это люди знали с незапамятных времён.

Чтобы попасть в горницу с улицы, крыльцо делали высоким. И, взбираясь на него, приходилось одолеть целый лестничный пролёт. Зато как бы ни навалил буран сугробы, вход в дом они не заметут. С крыльца дверь ведёт в сени — просторный тамбур, он же — переход в другие помещения. Здесь хранится разная крестьянская утварь, а летом, когда приходит тепло, в сенях спят. Потому что прохладно.

Реконструкция северной русской избы.

Через сени можно спуститься на скотный двор, отсюда же — дверь в горницу. Только входить в горницу нужно осторожно. Для сохранения тепла дверь делали низкой, а порог высоким. Поднимай ноги повыше да пригнуться не забудь — неровён час набьёшь шишку о притолоку.

Просторный подклет находится под горницей, вход в него — со скотного двора. Делали подклеты высотой в шесть, восемь, а то и десять рядов брёвен — венцов. А начав заниматься торговлей, хозяин превращал подклет не только в хранилище, но и в деревенскую торговую лавку — прорубал на улицу окно-прилавок для покупателей.

Жилая изба, сложенная из мощных брёвен сто с лишним лет назад.

Строили, впрочем, по-разному. В музее «Витославлицы» в Великом Новгороде есть изба вообще как океанское судно внутри: за уличной дверью начинаются ходы и переходы в разные отсеки, а чтобы в горницу попасть, нужно по лестнице-трапу взбираться под самую крышу.

В одиночку такой дом не воздвигнешь. Потому в северных сельских общинах избу для молодых — новой семьи — ставили всем миром. Строило всё село: вместе рубили и возили лес, пилили огромные брёвна, укладывали венец за венцом под крышу, вместе радовались построенному. Только когда появились бродячие артели мастеровых-плотников, строить жильё стали нанимать их.

Северная изба снаружи кажется огромной, а жилое помещение в ней одно — горница площадью метров двадцать, а то и меньше. Все там живут вместе, и старые и малые. Есть в избе красный угол, где висят иконы да лампадка. Здесь садится хозяин дома, сюда же приглашают почётных гостей. Главное место хозяйки — напротив печи. Оно называется кут. А узенькое пространство за печкой — закут. Отсюда и пошло выражение ютиться в закутке — в тесном углу или крохотной комнатушке.

Главная в избе — русская печь. Она и согреет, и накормит, и спать уложит.
 

«В горнице моей светло…» — поётся в популярной не так давно песне. Увы, долгое время это было совсем не так. Ради сохранения тепла окошки в горнице рубили маленькие, затягивали их бычьим или рыбьим пузырём либо промасленной холстиной, с трудом пропускавшими свет. Лишь в богатых домах можно было увидеть слюдяные окна. Пластинки этого слоистого минерала закрепляли в фигурных переплётах, отчего окно становилось похожим на витраж. К слову, из слюды были даже окошки в возке Петра I, который хранится в собрании «Эрмитажа». Зимой в окна вставляли пластины из льда. Их вырезали на замёрзшей реке или намораживали в форме прямо во дворе. Выходило светлее. Правда, готовить новые «ледяные стёкла» взамен тающих приходилось часто. Стекло появилось в Средние века, но как строительный материал русская деревня узнала его лишь в ХIХ столетии.

Долгое время в сельских да и в городских избах печи клали без труб. Не потому, что не умели или не додумались, а всё по тем же соображениям — как бы лучше сберечь тепло. Трубу как ни перекрывай заслонками, а морозный воздух всё равно проникает снаружи, выстуживая избу, и печь приходится топить гораздо чаще.

Дым из печи попадал в горницу и выходил на улицу лишь через маленькие окошки-дымницы под самым потолком, которые открывали на время топки. И хотя топили печь хорошо высушенными «бездымными» поленьями, дыма в горнице хватало. Оттого избы назывались чёрными или курными.

Трубы появились только в XV—XVI веках, да и то там, где зимы были не слишком суровыми. Избы с трубой именовались белыми. Но поначалу делали трубы не каменными, а сбивали из дерева, что нередко становилось причиной пожара. Лишь в начале XVIII века Пётр I специальным указом повелел в городских домах новой столицы — Санкт-Петербурга, каменных или деревянных, ставить печи с каменными трубами.

Позднее в избах зажиточных крестьян кроме русских печей, в которых готовилась еда, стали появляться привезённые в Россию Петром I печи-голландки, удобные своими небольшими размерами и очень высокой теплоотдачей. Тем не менее печи без труб продолжали класть в северных сёлах вплоть до конца XIX века.

Печь, она и самое тёплое спальное место — лежанка, принадлежащая по традиции самым старшим в семье. Между стеной и печью тянется широкая полка — полати. Там тоже тепло, поэтому на полати клали спать детей. Родители располагались на лавках, а то и на полу; время кроватей ещё не настало.

Архитектура русской избы постепенно менялась и усложнялась. Жилых помещений становилось больше. Кроме сеней и горницы появилась в доме светлица — действительно светлое помещение с двумя-тремя большими окнами уже с настоящими стёклами. Теперь в светлице проходила бо`льшая часть жизни семьи, а горница выполняла роль кухни.

Обогревалась светлица от задней стенки печи. А зажиточные крестьяне делили обширный жилой сруб избы двумя стенами крест-накрест, разгораживая таким образом четыре комнаты. Даже большая русская печь обогреть всё помещение не могла, вот тут и приходилось ставить в самую дальнюю от неё комнату дополнительно печь-голландку.

В большой северной избе жилая половина и хозяйственные постройки располагались под одной крышей. К дверям сеновала часто строили помост, по которому лошади завозили сено в телегах.
 

Непогода бушует неделю, а под крышей избы её почти не слышно. Всё идёт своим чередом. У хозяйки хлопот больше всех: ранним утром подоить коров и насыпать зерна птицам. Потом распарить отруби для свиней. Воды принести из деревенского колодца — два ведра на коромысле, полтора пуда общим весом! Но не мужское это дело, так исстари повелось. Да и еду надо готовить, семью кормить. Детишки, понятно, помогают чем могут.

У мужчин зимой забот меньше. Хозяин дома — кормилец — трудится без устали всё лето. Пашет, косит, жнёт, молотит, рубит, пилит, строит, рыбу добывает и лесного зверя. От зари до зари. Как наработает, так и будет жить его семья до следующего тепла. Потому зима для мужчин — время отдыха. Конечно, без мужских рук не обойтись: починить то, что нуждается в починке, наколоть и принести в дом дров, почистить и выгулять лошадь. Да и вообще много чего, что ни женщине, ни детям не по силам.

Срубленные умелыми руками северные избы стояли века. Сменялись поколения, а дома-ковчеги по-прежнему оставались надёжным убежищем в суровых природных условиях. Только могучие брёвна темнели от времени. В музеях деревянного зодчества «Витославлицы» в Великом Новгороде и «Малые Корелы» под Архангельском есть избы, возраст которых перевалил за полтора столетия. Их разыскивали в заброшенных деревнях учёные-этнографы и выкупали у перебравшихся в города владельцев. Потом бережно разбирали, перевозили на музейную территорию и восстанавливали в первозданном виде. Такими и предстают они перед многочисленными экскурсантами, приезжающими в Великий Новгород и Архангельск.опубликовано econet.ru

Автор: Борис Руденко

Фото: Игорь Константинов