БОЮСЬ обидеть

Боюсь обидеть

«Я не заявляю о себе, о своих чувствах и потребностях потому, что боюсь ранить другого» – довольно распространенная проблема, уходящая корнями, как правило, в детство, когда ребенка назначали ответственным за чувства взрослых. 

«Ты плохо себя ведешь и расстраиваешь маму»; «Ты довел бабушку до сердечного приступа»; «Из-за тебя у папы нервный срыв».

Я бы не оценивала правильность или неправильность позиции «боюсь обидеть», а рассмотрела бы ее с точки зрения гибкости и уместности.

Действительно, существует такая дилемма: с одной стороны, можно случайно ранить человека, а с другой, бережность к другим заставляет убирать из контакта себя, иногда полностью.

Думаю, что эта позиция оправдана в случаях, когда другой заведомо слабее. Ранить словом или действием можно того, кто полностью зависит от меня - ребенка, престарелых недееспособных родителей; того, кто доверил мне свою тайну, боль, трудность и поэтому сейчас беззащитен передо мной; того, с кем мы в неравных позициях (учитель – ученик, например). Тут действительно иногда лучшим вариантом бывает сдержаться и оставить какую-то свою правду и какие-то свои чувства при себе.

Но в случае со взрослыми, дееспособными, сильными, «ресурсными», равными мне людьми – всегда ли есть смысл их уберегать, пряча собственные чувства, свою точку зрения, которая может не понравиться другому, задеть его? Излишняя бережность, которую мы проявляем к чувствам других, зачастую оказывается лишней, атавизмом - это как продолжать упорно носить на руках ребенка, который уже может ходить.

Старый паттерн из детства негибок: никогда нельзя говорить о себе то, что может не понравиться другому. А если сказал – то виноват, ранил, обидел, задел.

Но всегда ли есть реальная вина? 

Мы часто путаем, сливаем в одно понятие бережного и уважительного отношения. Каждый достоин уважения – да. А вот отношение осторожное и бережное до такой степени, чтобы отодвинуть себя ради другого – нужно не каждому и не всегда. Обычно, напротив, оно вредит отношениям, лишая их жизни, правды, энергии.

Да, иногда наши реакции могут ранить кого-то, попадать в больные места. Взаимодействуя, мы не застрахованы от таких случайных взаимных ранений. Это грустно, но это реальность. Как бы тщательно мы ни соблюдали правила движения, на дороге всегда есть риск аварии. Когда мы действительно задеваем, обижаем, раним близких – это печально, и конечно, мы сожалеем и  просим прощения.

Но важно помнить, что если мы высказываем свою позицию уважительно, если говорим о своих чувствах (может, действительно неприятных собеседнику: «я на тебя злюсь», «мне не нравится твое поведение, твои слова», «я не согласна» и даже «я тебя не люблю») – это не может разрушить другого.

Да, внесение в контакт себя, заявление о себе и своих реальных нуждах порой может повлиять на отношения так, что они исчерпают себя, завершатся. Но если сохранение отношений становится важнее, чем настоящие, живые люди, участвующие в этих отношениях, – это скорее говорит о зависимости от отношений, чем об их ценности. И далеко не  всегда заявление о своих потребностях, пусть и не очень удобных для партнера, грозит разрушением (или завершением) отношений.

Когда мы слишком заботимся о чувствах другого (взрослого, самостоятельного, дееспособного, не зависящего от нас человека), под этим кроется и такая коварная вещь: мы можем не видеть реального другого, его действительные способности и нужды. Правда ли он нуждается в моей силе сейчас? В том, чтобы я отказалась от себя и взяла себя в руки, задвинув свои чувства подальше? Правда ли ему так трудно вынести мои чувства? Или он примет их с интересом и будет благодарен, что отношения стали яснее, полнее, честнее? 

Излишняя забота бывает иногда способом почувствовать себя сильнее, важнее, выносливее, умнее и тем самым неосознанно словно «принизить» партнера, назначить его на роль слабого, опекаемого – на роль ребенка. И скрытый от нас самих смысл этого в том, что мы заботимся на самом деле не о партнере, а о себе – своем «внутреннем ребенке», когда-то обиженном и не утешенном, перегруженном непосильной ответственностью за чувства и даже за жизнь, здоровье, благополучие взрослых. О своей раненной детской части.

Очень часто этот же паттерн («никогда нельзя говорить о себе то, что может не понравиться другому») воспроизводится в терапии и мешает клиенту работать с психологом.

Бывает, что клиент ощущает вину перед психологом за агрессивные чувства и скрывает свои негативные реакции, боясь обидеть. Несмотря на то что психолог сам просит о них не умалчивать, поскольку они очень важны для работы.

Когда самому трудно, а надо еще и заботиться о том, как это воспримет психолог, что он подумает, не поранится ли моими чувствами, моей агрессией, – наступает ступор и кажется, что это замкнутый круг и работать невозможно: вроде приходишь к психологу с проблемой «боюсь обидеть других», и психолога тоже начинаешь бояться обидеть…

Но, как ни странно, это очень ценный момент в работе, и в нем как раз и скрыт выход из замкнутого круга. Этот момент обязательно стоит обсудить со специалистом, такое совместное обсуждение многое может дать и прояснить.

***

Итак, люди, которых с детства нагрузили виной, часто переоценивают ранение другого (переоценивают из-за собственной раненности, своей резонирующей боли) и недооценивают способность другого справляться с чувствами, пережить задетость, обиду, встретиться с правдой в отношениях, вынести эту правду и остаться в отношениях.

Терапия, работа с психологом – как раз то место, где можно этот паттерн рассмотреть, переосмыслить, и негибкое, застывшее правило сделать гибким: научиться различать ситуации, где моя забота нужна, а где она мешает отношениям, превращает их в слепок и лишает жизни. опубликовано econet.ru