ПОЧЕМУ мы ОБМАНЫВАЕМ, но при этом считаем себя хорошими?

Обычно люди пытаются совмещать два противоположных поведенческих паттерна: с одной стороны, мы стараемся вести себя так, чтобы не было противно смотреться в зеркало, с другой — мы все способны на обман в ситуациях, когда нам это выгодно.

Зачем человеку совесть, как мы понимаем, что морально, а что нет, почему все труднее предсказать, какие поступки большинство посчитает стыдными, может ли эмпатия навредить обществу, как государства занимаются обманом и самообманом, а также что мешает нам стать свободными.

Мы собрали в один дайджест материалы с мнениями ученых, писателей и философов об этике. 

Подборка материалов с мнениями ученых, писателей и философов об этике

Томас Гексли: этика как ответ на жестокий эволюционный процесс

Гексли рассматривал человеческую этику как победу над природой и сравнивал ее с ухоженным садом.

Садовник должен неустанно работать, чтобы содержать свой сад в порядке, препятствуя его одичанию. <...> Природа постоянно пытается подорвать усилия садовника, наводняя его участок отвратительными сорняками, слизнями и другими вредителями, готовыми в любой момент задушить те диковинные растения, которые тот стремится вырастить.

В этой метафоре сказано все: этика — уникальный человеческий ответ на неуправляемый и жестокий эволюционный процесс.

В известной лекции на эту тему, произнесенной перед большой аудиторией в Оксфорде в 1893 году, Гексли так сформулировал свою позицию:

«Следование тому, что лучше с этической точки зрения, что мы называем великодушием или добродетелью, означает поведение, которое во всех отношениях противоположно образу жизни, ведущему к успеху в борьбе за выживание во Вселенной».

Человек

Зачем человеку совесть?

В середине своего юношества человек хранит у себя в голове уже множество разных моделей от окружающих его людей. И если мы принимаем решение что-то сделать — например, залезть в чужую сумку, — наш мозг начинает проверять эти модели для того, чтобы убедиться, что эти действия не могут навлечь на нас чужой гнев. <...>

Лучшие публикации в Telegram-канале Econet.ru. Подписывайтесь! 

Таким образом, наш мозг заслоняет фактическую реальность эмоциями, которые должны убедить нас поступать «правильным» и безопасным образом. <...>

Люди — социальные существа, которые должны ладить друг с другом, чтобы обеспечивать себе выживание и эффективную коммуникацию. Поэтому в нас заложены механизмы, формирующие совесть и все сопутствующие ей чувства. 

Как мы понимаем, что морально, а что нет?

Если у человека есть базовое воспитание (и, как следствие, базовый набор ценностей), он, скорее всего, станет адептом морали, близкой по своим аспектам к понятию морали всех людей, в независимости от того, живут ли они в Лондоне, Москве или посреди Африки. <...>

Большинство людей вырастают, веря (с некоторыми вариациями) примерно в одни и те же вещи. <...>

Мораль может быть объективной. Лучшая аналогия — это цвет.

Если мы смотрим на красный предмет, например помидор, он объективно красный, если только мы не дальтоники или не смотрим на него через солнцезащитные очки.

Но для осознания цвета необходим человек и его опыт: если никто на этот помидор не смотрит, бессмысленно говорить, что он красный. <...> Если дальтоник скажет, что помидор оранжевый или пурпурный, он будет ошибаться. 

Почему нам кажется, что правы только мы?

Мы надеваем социальные маски так же, как и любой человек с древнейших времен. У групп тоже есть маски. Политические партии разрабатывают платформы, компании выдают сотрудникам руководства, а страны пишут конституции.

Всякое человеческое сообщество, всякий институт, стремится к целостности посредством разработки норм и ценностей, которые помогают отделить своих от чужаков.

Примечательно, что, включившись в некий институт или идеологию, мы просто не способны смотреть на внешний мир иначе, как сквозь эту искаженную линзу, называемую иллюзией асимметричной проницательности. <...>

Нам кажется, что другой человек должен быть каким-то образом ущербен, иначе он видел бы мир так же, как мы, — правильно. 
 

Почему мы обманываем, но при этом считаем себя хорошими?

Обычно люди пытаются совмещать два противоположных поведенческих паттерна: с одной стороны, мы стараемся вести себя так, чтобы не было противно смотреться в зеркало, с другой — мы все способны на обман в ситуациях, когда нам это выгодно.

Вы можете возразить, что так не бывает, что можно быть либо честным, либо довольным собой, однако благодаря гибкости восприятия и способности рационализировать собственные поступки возможно и то и другое.

И до тех пор, пока мы сохраняем способность находить рациональные причины, оправдывать собственное поведение, мы вполне можем одновременно жульничать и оставаться в согласии с собой.

Получается, что чем выше наша способность находить рациональные причины своих поступков, тем более нечестными мы можем быть, продолжая считать себя хорошими. 

Уильям Фолкнер: совесть как проклятие богов

«Жизнь — это движение, а движение связано с тем, что заставляет человека действовать, — амбициями, властью, удовольствиями. То время, которое человек может посвятить морали, он вынужден отрывать от движения, частью которого он является.

Ему приходится делать выбор между добром и злом, раньше или позже, потому что от него этого требуют моральные последствия — чтобы он мог сладить с самим собой на следующий день. Его совесть — проклятие богов, которое он должен принять, чтобы получить от них право мечтать». 

Общество

Стыд и твиттер: журналист Джон Ронсон о травле в цифровом мире

«Каждый раз, когда я говорил кому-то, что пишу книгу о стыде, многие собеседники просили, чтобы я обязательно написал в ней о том, почему же сегодняшние молодые люди совсем потеряли стыд. <...>

Конечно, я могу понять, откуда появляются такие мысли. Cегодня, если в новостях передадут, что какой-то священник был у проститутки, это едва ли кого-то сильно взволнует. Многие люди приложили массу усилий к тому, чтобы мужчины могли выходить чистыми из самых разнообразных секс-скандалов.

Но позор и стыд из общества никуда не исчезли. Просто теперь позорно делать другие вещи. И при этом все труднее предсказать, какие именно. Потому что решение о том, что стыдно, а что нет, принимает толпа в твиттере.

Там мы решаем, кто заслуживает разрушения, и не просим советов у правовой системы. И этот факт делает нас непредсказуемыми и опасными». 

Раздутые эго: психолог Нина Стромингер об этике и индивидуальности

«Невозможно выстраивать и формальные моральные системы без представления о личности. Томас Рейд, философ XVIII века, отмечал, что основы правосудия — права, обязанности, ответственность — невозможны без идентификации человека как определенной личности. <...>

Мораль делает необходимой идею об индивидуальности, наделяет ее жизнью, дает ей право на существование. Если бы у нас не было совести, у нас не было бы и потребности в индивидуальности. У людей очень громоздкие и сложные общественные и моральные системы, а соответственно, раздутые эго». 

Переоценка морали: писатель Дэвид Кейн о несовершенном мире

«Мораль — это прекрасно, но мы слишком переоцениваем ее значимость и свои возможности в этой области. Мы не можем сдержать собственные новогодние обещания, почему тогда мы ждем от других, что они будут стойкими и неподкупными?

Почему нас так возмущает, что другие люди паркуют машины в неположенном месте, в то время как мы едва ли задумаемся о том, чтобы накормить нищего на те тридцать долларов, которые тратим на пиво?

Можно оправдывать себя сколько угодно: когнитивный диссонанс, экономика потребления, ощущение беспомощности (синдром капли в море), — но я думаю, что это едва ли будет честно.

Правда заключается в том, что мы не очень развиты в области нравственности — настолько, что даже думать об этом становится стыдно. Мы только-только начали признавать превосходство морали над нашим собственным благополучием, и пока нам трудно справляться с этим». 

Эмпатия против общества: профессор Пол Блум о вреде сострадания

«Большинство людей считают, что преимущества эмпатии так же очевидны, как и вред расизма: то есть слишком очевидны, чтобы требовать подтверждения. Мне кажется, это ошибка. Я считаю, что определенные аспекты эмпатии делают ее плохим ориентиром в социальной политике.

Эмпатия полна предубеждений: мы более склонны сочувствовать привлекательным людям, тем, кто похож на нас или имеет такие же этнические корни.

И она очень ограниченна: она связывает нас с отдельными индивидами, настоящими или воображаемыми, но делает нечувствительными к количественным различиям или статистическим данным. <...>

Наша политика станет лучше, когда мы поймем, что сто смертей хуже, чем одна, даже если мы знаем имя этой единственной жертвы. И признаем, что жизнь человека в далекой стране не менее ценна, чем жизнь нашего соседа, — даже если наши эмоции тянут нас в другую сторону».

Почему мы говорим намеками: ученый Стивен Пинкер о силе коллективного знания

«Ключ к этой проблеме кроется в понятии, которое экономисты и логики называют коллективным знанием, — они отделяют его от индивидуального знания.

Индивидуальное знание — это когда А знает Х и B знает Х. А коллективное знание — это когда А знает Х, B знает X и А знает, что B знает X, а B знает, что А знает Х, — и так до бесконечности.

И эта разница имеет важные последствия. Например, почему свобода собраний защищается как фундаментальное право любой демократии? Почему политические революции вершатся, когда толпа собирается на площади, чтобы бросить вызов диктатору?

А потому, что, когда люди были дома, все презирали диктатора, но никто не знал, что другие люди знали об этом. Стоит собраться всем в одном месте, где все знают, что все остальные знают, что все терпеть не могут диктатора, так сразу это знание дает им коллективную силу поставить авторитет диктатора под вопрос». 

Фридрих Ницше: рабская мораль и свобода сверхчеловека

Культура и мораль служат для того, чтобы обуздывать человека. Ницше призывает нас отречься от традиций и устоев, если мы не желаем оставаться рабами.

«Кто слишком себя щадит, тот от этого заболевает!» — пишет он в своем труде «Так говорил Заратустра». Это, безусловно, суровые слова.

Ницше подвергает сомнению религию и концепцию Бога, чтобы наделить понятия добра и зла новым значением. Он называет христианскую мораль рабской, ведь она требует смирения, сострадания и любви, а Ницше видит будущее за сверхчеловеком. 

Власть

Как правительство мешает нам друг друга съесть

Историк Мартин ван Кревельд: «Даже с самым плохим правительством будет лучше, чем без него. Без него люди просто съедят друг друга — и это можно увидеть в таких местах, как Сомали, в Африканском регионе, в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Может быть, в Сирии. Там существует правительство худшее из всех возможных, но даже хуже этого было бы не иметь правительства вовсе.

Правительство абсолютно необходимо. Но что за форму должно принимать правительство сегодня — это отдельный вопрос». 

Как государства занимаются обманом и самообманом

В книге «Обмани себя» Роберт Триверс описал обман и самообман, к которым прибегают животные и люди.

В качестве примера ученый привел события, произошедшие в США после катастрофы 11 сентября 2001 года. Принятое правительством решение напасть на Ирак было основано на двух утверждениях, которые впоследствии оказались ошибочными. Во-первых, утверждалось, будто Усама бен Ладен связан с Ираком, а во-вторых — будто Ирак владеет оружием массового поражения.

Чтобы выяснить обоснованность этих обвинений, в США были организованы несколько экспертных групп, в задачи которых входило также спрогнозировать последствия возможной войны.

Специалисты, привлеченные для работы в этих группах, пришли к выводу, что США следует воздержаться от нападения на Ирак. Однако на тот момент власти государства уже начали подготовку к войне, и лидеры страны предпочли пропустить предостережения мимо ушей.

Триверс считает, что такое поведение типично для человека: уже приняв определенное решение, люди не склонны слушать возражения. На следующей стадии они ищут подтверждения собственной правоты, основываясь на ложных предпосылках. 

Помогут ли нам роботы принимать правильные решения?

Философ Кирилл Мартынов: «Почему бы нам просто не передать решения всех моральных проблем на откуп некой машине, которая в состоянии оперировать большими данными и делать это корректно и убедительно для нас самих — более убедительно, чем какой бы то ни было человек? <...>

Мы видим, как этика в течение всей истории человеческой культуры меняется (начали мы как вид не только рабовладельцев, но и как вид каннибалов, — так считают сейчас некоторые антропологи).

Сейчас считается, что и то и другое нехорошо, хотя с прагматической точки зрения, может быть, это было вполне приемлемо. Если мы отдадим этику на аутсорс машинам, то мы можем ее законсервировать, и это приведет к совершенно неочевидным последствиям.

Возможно, это станет самым глубоким консервативным поворотом в истории. Этическая машина может стать самым удобным изобретением для тех людей, которые хотят при помощи некой ссылки на моральный авторитет гарантировать сохранение своей власти». 
 

Ален Бадью: этика против империалистических амбиций

Ален Бадью — один за наиболее влиятельных ныне живущих французских философов. Среди его наиболее доступных и важных для массового читателя работ можно назвать книгу «Этика. Очерк о сознании Зла».

Основной задачей этики в наше время считается сопротивление злу за счет вмешательства в жизни других людей: осуществления закона, военных интервенций, подавления восстаний и бунтов. Философ считает, что эти действия не тождественны созданию Добра, которым и должна на самом деле заниматься этика.

Для него этика — скорее фундаментальный взгляд на мир, часто предполагающий сохранение статус-кво, позитивная сила, а не предлог для реализации империалистических амбиций. 

опубликовано econet.ru. Если у вас возникли вопросы по этой теме, задайте их специалистам и читателям нашего проекта здесь

Катя Прокудина

P.S. И помните, всего лишь изменяя свое сознание - мы вместе изменяем мир! © econet