Профессиональный цинизм или сон в холодильнике

Цинизм — далеко не самое приятное качество человека. Но в некоторых профессиях без него не обойтись. Автор статьи служил экспертом-криминалистом в дежурной группе Центрального РУВД Санкт-Петербурга в далёкие 90-е и рассказывает несколько курьёзных случаев, которые происходили в его жизни в то время

Итак... Конец бандитских 90-х. Малиновых пиджаков на улицах становится меньше, а героиновых наркоманов больше.
Работал я тогда, а точнее служил, экспертом-криминалистом в дежурной группе Центрального РУВД Санкт-Петербурга. Понятно из названия, что территория наша была самый что ни на есть исторический центр Петербурга. Невский, гостинка, архитектура... коммуналки, бытовые убои, разбитые головы туристов.
Говорить о профессиональном цинизме считаю излишним. О чем тут говорить, если у меня раз в неделю был наряд в городской морг, где я откатывал пальцы найденных неопознанных мертвяков разной стадии разложения и умерщвленных разными экзотическими и не очень способами. Своеобразная работа, скажу я вам, но для меня в то время привычная. Э... Да что там!... Я выпивал и закусывал в секционных всех моргов города Петербурга.

Предыстория. Примерно в 2000 году поехал я с операми убойного отдела в городской морг на Екатерининский проспект, сфотографировать и «откатать» убиенного бандюга, который подозревался в покушении на депутата Госдумы Старовойтову (потом оказалось, — не в масть). «Откатать» — дактилоскопировать. Дактилоскопировать — взять отпечатки пальцев рук для последующей идентификации. Обычная практика. Сделал я свою работу, собрал свой большой экспертный чемодан и тут появился он, — судмедэксперт, которого в некоторых сериалах упорно продолжают называть патологоанатомом.
— Спиртику?
Переглянулись мы с операми. А что? Работа сделана, все почти свободны... Можно и спиртику. Раз «по маленькой», два «по маленькой», как всегда... с последствиями. Я не выдержал первый и благополучно уснул, а операм хотелось куражу. Уложили они меня на каталку и в холодильнике с покойниками заперли. Думали, замерзну, проснусь, испугаюсь, начну стучаться, в общем — шутка удалась. И удалась бы. Если бы они не приняли на грудь еще и обо мне попросту не забыли. Уехали оперативные уполномоченные убойного отдела, а я так и остался спать в холодильнике.
Проснулся я как и планировалось, — оттого что замерз. Просыпаюсь в удивительно спокойном обществе, никто не храпит и вообще... тихо как-то... Приятная вокруг компания. Но не по себе как-то... и холодно.
Поднимаюсь и начинаю колотить в дверь. На часах полночь...
Открыл меня какой-то студент-медик, подрабатывающий в морге санитаром. Что интересно, он как-то даже не особо удивился ночному стуку в дверь со стороны, где должны находится только мертвые.
На следующее утро я пошел к операм с претензиями... их нет. Может с агентурой встречались, а может спирт вчерашний как-то повлиял... Когда все, кто узнал о произошедшем проржались, рассказали мне, что опера эти не первый раз в кладбищенских шутках замечены. Примерно за год до описываемых событий, два опера и следователь прокуратуры М. (известный адвокат сегодня, кстати) присутствовали при вскрытии в морге Боткинской больницы. Вскрыли, протокол составили, ну и дальше — как всегда. — Спиртику?
Нажрались опера. И следователь с ними. Бродили они в поисках — где прилечь.
А в зале для прощания три гроба приготовлены. Пьяные люди, они умные люди, сами понимаете. Улеглись они в эти гробы спать.
Утром пришла бабушка-уборщица. Шорк-шорк, шваброй, дзынь-дзынь, ведром...
— Мать, сколько греметь можно... дай поспать, — произнес восставший из гроба следователь прокуратуры, после чего был отоварен умелым ударом шваброй в голову. Поймали бабулю на проходной. Отпоили корвалолом. Не поняла она оперской оригинальности. Долго жаловалась. 
— Милиционеры в гробах спали, — начинала рассказывать бабушка начальству и рука последнего тянулась к телефону. Думали, сумасшедшая.

источник:livejournal.com