Библиотека свободы: либеральное общество в десяти книгах

Экология познания: InLiberty и Bookmate открывают совместный проект — постоянно пополняемое собрание ключевых текстов о свободе, написанных за последние несколько столетий. Через классические труды философов, бунтарей, экономистов, ученых и поэтов читатели смогут узнать о главных идеях, лежащих в основе представлений о свободном обществе: от концепции невидимой руки рынка и аксиомы неагрессии до философских оснований этики.

InLiberty и Bookmate открывают совместный проект — постоянно пополняемое собрание ключевых текстов о свободе, написанных за последние несколько столетий. Через классические труды философов, бунтарей, экономистов, ученых и поэтов читатели смогут узнать о главных идеях, лежащих в основе представлений о свободном обществе: от концепции невидимой руки рынка и аксиомы неагрессии до философских оснований этики.

«Естественное состояние» свободы, долг гражданского неповиновения и убыточность дискриминации — специально для T&P Станислав Львовский написал о первых десяти опубликованных книгах.

Книга Джона Локка — философа и политического теоретика, — была впервые анонимно опубликована в 1689 году, но за три с лишним столетия не потеряла своей актуальности. В историческом смысле трактат представляет собой теоретическое обоснование итогов «Славной революции», в результате которой был принят «Билль о правах» 1689 года, закрепивший в Англии ограниченную конституционную монархию. В своем труде Локк формулирует принцип разделения властей, развивает теорию гражданского общества, и полемизирует с «Левиафаном» — влиятельным сочинением другого политического теоретика Томаса Гоббса. Локк считает, что «естественное состояние» — это не война всех против всех, как у Гоббса, но состояние мира, доброжелательства, равенства и свободы распоряжаться своей собственностью и жизнью. Кроме того, согласно Локку, легитимность правительства рождается из общественного договора — следовательно, граждане имеют право свергнуть правительство, которое пришло к власти против их воли.

Цитата:

«Где кончается закон, начинается тирания, если закон преступается во вред другому. И если кто-либо из находящихся у власти превышает данную ему по закону власть и использует находящуюся в его распоряжении силу для таких действий по отношению к подданному, какие не разрешаются законом, то он при этом перестает быть должностным лицом, и поскольку он действует подобным образом без надлежащих полномочий, то ему можно оказывать сопротивление, как и всякому другому человеку, который силой посягает на права другого».

Одно из самых известных и влиятельных сочинений Джона Стюарта Милля, британского политического философа и экономиста, впервые было опубликовано в 1859 году. В нем Милль пытается определить должную диспозицию свободы и власти, защитить индивидуальность и предостеречь от опасности демократической «тирании большинства», которая, по его мнению, хуже тирании правительства. Он формулирует три важнейших личных свободы: свободу мыслить и чувствовать, а также публично выражать свои мысли; свободу жить в соответствии со своими наклонностями, покуда это не наносит вреда другим, даже если общество считает эти наклонности аморальными; и, наконец, свободу объединяться с другими людьми в ассоциации. Милль полагает, что если оставить людей в покое и дать им возможность мирно преследовать собственные интересы, все будет хорошо не только у них, — общество в целом будет от этого счастливее.

Цитата:

«Недостаточно иметь охрану только от правительственной тирании, но необходимо иметь охрану и от тирании господствующего в обществе мнения или чувства, — от свойственного обществу тяготения, хотя и не уголовными мерами, насильно навязывать свои идеи и свои правила тем индивидуумам, которые с ним расходятся в своих понятиях, — от его наклонности не только прекращать всякое развитие таких индивидуальностей, которые не гармонируют с господствующим направлением, но, если возможно, то и предупреждать их образование и вообще сглаживать все индивидуальные особенности, вынуждая индивидуумов сообразовать их характеры и известными образцами. Есть граница, далее которой общественное мнение не может законно вмешиваться в индивидуальную независимость; надо установить эту границу, надо охранить ее от нарушений, — это также необходимо, как необходима охрана от политического деспотизма».

За этот опубликованный в 1791 году трактат писатель и философ Томас Пейн был в Англии заочно осужден к повешению как подстрекатель к мятежу, а во Франции — избран депутатом Национального Конвента от округа Па-де-Кале, несмотря на незнание языка. Текст — это полемический ответ на «Размышления о революции во Франции» Эдмунда Берка. Пейн утверждает, что права человека «естественны», а потому не могут быть дарованы конституцией: это означало бы, что их можно законным способом отобрать, что, в свою очередь, превращало бы их в привилегии. Развивая идеи Локка, Пейн утверждает, что задачей правительства является обеспечение безопасности человека и охрана неотъемлемо принадлежащих ему прав. Любое правительство, действующее не на благо народа, нелегитимно, а наследственная передача власти не способствует лучшему правлению.

Цитата:

«Когда какая-либо из стран мира сможет сказать о себе: “Мои бедняки счастливы, свободны от бед и невежества; в тюрьмах моих нет больше узников, а на улицах — нищих; старики не нуждаются; налоги не обременительны; мир разума — на моей стороне, потому что я — на стороне счастья”, — так вот, когда все эти слова станут правдой, — тогда эта страна может открыто гордиться своей конституцией и своим правительством. Счастье мое — в независимости, отечество мое — весь мир, религия моя — в том, чтобы делать добро».

Все привыкли считать Смита экономистом, что вполне справедливо. Однако в этой ранней (написанной за 17 лет до «Исследования о природе и причинах богатства народов») работе он выступает в качестве морального философа. Смит отказывается от представления о шестом «моральном» чувстве и рассматривает вместо этого мораль как результат взаимодействия множества разных мотивов. Основой же морали он считает человеческую способность к эмпатии. Этот текст ясно свидетельствует о том, что, вопреки широко распространенному мнению, Смит никогда не был апологетом эгоистических принципов.

Цитата:

«Какую бы степень эгоизма мы ни предположили в человеке, природе его, очевидно, свойственно участие к тому, что случается с другими, участие, вследствие которого счастье их необходимо для него, даже если бы оно состояло только в удовольствии быть его свидетелем».

В этом эссе 1849 года американский поэт, прозаик, философ и натуралист Генри Дэвид Торо обстоятельно высказывает и обосновывает свое отвращение к государству и правительству. Формально он призывает не к отказу от этих институтов, а к их усовершенствованию, но идеал его все равно формулируется анархически: «Лучшее правительство, — то, которое вообще не правит».

Торо говорит, что государство вообще приносит больше вреда, чем пользы, и демократия тут не особенно помогает, поскольку большинство не оказывается мудрее и справедливее просто из-за своей численного преимущества. Коррупция и несправедливость не сопутствуют «в принципе полезной» деятельности правительства, — напротив, правительство и является главным агентом коррупции и несправедливости.

Торо не соглашается с основными положениями современной ему политической философии, принимавшими революции за источники колоссальных бед. По его мнению, бухгалтерия подобного рода неприемлема, если государство позволяет существовать такой страшной вещи, как рабство. Если политический процесс не позволяет изменить несправедливые законы достаточно быстро, гражданский и человеческий долг состоит в том, чтобы немедленно перестать таким законам подчиняться. С точки зрения американского философа, автономия моральных суждений важнее всего, и следует всячески сопротивляться соблазну следовать за государством, — или большинством, — в вопросах справедливости и добродетели.

Цитата:

«Если несправедливость — это часть необходимого трения правительственной машины, то и пусть его; понятно, что машина будет снашиваться. Если же несправедливость становится всем механизмом, действующим только для себя, то вы, вероятно, можете подумать: не будет ли лекарство хуже болезни, а, если этот механизм к тому же требует, чтобы вы совершали несправедливость по отношению к другим, то я посоветую разбить его. Пусть ваша жизнь станет тем, что остановит подобную машину. Во всяком случае, я должен следить за тем, чтобы не служить тому злу, которое я осуждаю».

Французский либеральный экономист Фредерик Бастиа был современником и, в каком-то смысле, антагонистом Маркса. Убежденный сторонник laissez-faire (принцип невмешательства), Бастиа полагал, что интересы капиталистов и рабочих не так уж различны и уж по крайней мере совпадают в том, что касается благотворности свободной торговли и ограничения государственного вмешательства. Памфлет 1850 года «Что видно и чего не видно» в завуалированном виде цитируется в «Пятом элементе» Люка Бессона: в сцене, когда главный антагонист Зорг разбивает стакан, иллюстрируя свою мысль о благотворности разрушения. Правда, вместо стакана у Бастиа фигурирует окно, разбитое «несносным сыном» добропорядочного булочника.

Цитата:

«В наше время, как и прежде, каждый в большей или меньшей степени хочет пользоваться трудами ближнего. Никто не позволяет себе явно выражать это чувство, и всякий скрывает его даже от самого себя. Но как же поступают тогда? Выдумывают посредника и обращаются к Государству, которому каждый класс общества по очереди говорит так: «Вы, которые законно и честно можете брать, берите у общества, а мы уж поделим». Увы, Государство всегда слишком склонно следовать такому адскому совету […]. Государство быстро соображает, какую выгоду оно может извлечь из возложенной на него обществом роли. Оно станет господином, распорядителем судеб всех и каждого; оно будет много брать, но зато ему и самому много останется: оно умножит число своих агентов, расширит область своих прав и преимуществ, и дело кончится тем, что оно дорастет до подавляющих размеров».

Небольшая книга, написанная экономистом Австрийской школы и философом-либертарианцем Людвигом фон Мизесом, — священное писание классического либерализма. На несколько десятилетий, прошедших со времени ее первой публикации до выхода английского перевода, пришлась Вторая мировая война и расцвет двух наиболее жестоких репрессивных режимов XX столетия — нацистской Германии и сталинского СССР.

В предисловии к английскому переводу, вышедшему в 1967 году, Мизес писал: «Тридцать пять лет назад я пытался дать краткий обзор идей и принципов социальной философии, когда-то известной под именем либерализма. Я не тешил себя напрасной надеждой, что мое мнение предотвратит неминуемые катастрофы, к которым явно вела политика, принимавшаяся народами Европы. Единственное, чего я хотел достичь, это предоставить возможность небольшому числу думающих людей узнать о целях классического либерализма и его достижениях и таким образом подготовить путь для воскрешения духа свободы после надвигающегося краха». Сегодня очевидно, что программа эта была с лихвой перевыполнена. В пяти главах Мизес разъясняет общую рамку либеральной политики и экономики, а в последней части — описывает свое видение будущего доктрины, приверженцем которой он оставался до конца жизни.

Цитата:

«Склонность наших современников требовать правительственного запрета, как только им что-либо не нравится, и их готовность подчиняться таким запретам даже тогда, когда то, что запрещено, вполне для них приемлемо, показывает, сколь глубоко укоренился в них дух раболепия. Потребуется много лет самообразования, чтобы подданный превратился в гражданина. Свободный человек должен уметь мириться с тем, что его сограждане действуют и живут не так, как он считает правильным. Он должен освободиться от привычки звать полицию, как только ему что-то не нравится».

Лауреат Нобелевской премии по экономике, любимый ученик Мизеса и представитель Австрийской школы, фон Хайек написал «Дорогу к рабству» в конце Второй мировой войны в качестве предостережения от повторения ошибок тридцатых годов XX века. В идеологическом смысле книга направлена, в основном, против коммунистической и национал-социалистической идеологий. Хайек утверждает, что порождаемые этими и другими коллективистскими идеологиями политэкономические системы, определяя приоритет некоей цели, тем самым определяют траекторию развития всей системы: от утопии к планированию в ее интересах, от контроля над распределением к бесконечному расширению полномочий государства. Хайек посвящает много времени обсуждению того, почему такие режимы всегда ведут к худшему, даже если у их истоков стоят идеалисты и приверженцы идеи общественного блага.

Цитата:

«Наше поколение рискует забыть не только то обстоятельство, что моральные принципы неразрывно связаны с индивидуальным поведением, но также и то, что они могут действовать, только если индивид свободен, способен принимать самостоятельные решения и ради соблюдения этих принципов добровольно приносить в жертву личную выгоду. Вне сферы личной ответственности нет ни добра, ни зла, ни добродетели, ни жертвы. Только там, где мы несем ответственность за свои действия, где наша жертва свободна и добровольна, решения, принимаемые нами, могут считаться моральными. Как невозможен альтруизм за чужой счет, так же невозможен он и в отсутствие свободы выбора».

Книга лауреата Нобелевской премии вышла в 1962 году и была переведена на восемнадцать языков. Основное ее положение состоит в том, что политические свободы обусловлены свободами экономическими. Пока средства производства находятся в руках государства, не будет ни свободного обмена идеями в публичной сфере, ни оппозиционных институций. Правительство в свободном обществе должно, согласно Фридману, заниматься правоохранительной деятельностью, защищать права собственности, регулировать немногочисленные монополии, имеющие техническую природу, и контролировать денежную эмиссию. Фридман объясняет, почему попытки государства тратить средства с целью стабилизации экономики, ее, на самом деле, раскачивают; а также выступает за частное образование и приводит аргументы в пользу того, что в действительно экономически свободном обществе дискриминация исчезнет, поскольку приносит убытки.

Цитата:

«Защита свободы от посягательств есть, так сказать, охранительная причина для ограничения и децентрализации государственной власти. Но есть и конструктивная причина. Величайшие достижения цивилизации в какой бы то ни было области — живописи или архитектуры, науки или литературы, промышленности или сельского хозяйства — никогда не проистекают от центрального правительства. Колумб отправился искать новую дорогу в Китай не по указу парламентского большинства, хотя его частично финансировал абсолютный монарх. Ньютон и Лейбниц, Эйнштейн и Бор, Шекспир, Мильтон и Пастернак, Уитни, Маккормик, Эдисон и Форд, Джейн Адамс, Флоренс Найтингейл и Альберт Швейцер — все они открыли новые рубежи в человеческом знании, в литературе, в технике или в деле облегчения людских страданий не по указу правительства. Их свершения были произведением их собственного гения, твердых убеждений меньшинства и общественной атмосферы, дающей простор разнообразию и своеобразию».

Хотя имя Дальберг-Актона не так известно, как имена других авторов списка, он отвоевал свое место в коллективной памяти, сформулировав знаменитый афоризм: «Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно». Автор «Очерков становления свободы» — историк и отчасти политик. Его политическая деятельность была очень ограничена: будучи депутатом британского парламента, Дальберг-Актон как мог манкировал его заседаниями. Книга представляет собой сборник эссе и лекций, посвященных самым разным темам: свободе в античности и в христианскую эпоху, национальному государству, происхождению государства как института и историографической теории.

Цитата:

«Растущее преобладание бескорыстных побуждений, это великодушие по отношению к слабым в общественной жизни сопровождается соответствующим ростом уважения к меньшинствам в политической жизни, каковое составляет самую сущность свободы». опубликовано econet.ru

P.S. И помните, всего лишь изменяя свое сознание - мы вместе изменяем мир! © econet