Устойчивое строительство по Витрувию

Экология потребления. Познавательно: Знаменитая триада Витрувия – firmitas (прочность), utilitas (полезность) и venustas (красота) – и есть тот самый комплексный подход к проектированию зданий...

Знаменитая триада Витрувия – firmitas (прочность), utilitas (полезность) и venustas (красота) – и есть тот самый комплексный подход к проектированию зданий, который отстаивает и пропагандирует Кристоф Ахаммер: профессор Венского технического университета, партнёр и председатель правления холдинга ATP Architects Engineers. На форуме PROESTATE-2015 он выступал с докладом о международном опыте комплексных энергоэффективных решений, но наша беседа неизбежно вышла за рамки этой темы.

— Профессор, у вас нет ощущения, что мы в последние годы так много рассуждаем об «устойчивости» в архитектуре и строительстве и не только, что перестали понимать, о чём речь? Понятие стало слишком обширным…

— Да, безусловно. Устойчивость, устойчивый вообще и устойчивая архитектура в частности – это сегодня самый затасканный термин, которым пытаются объяснить и оправдать всё на свете. В результате он вообще перестаёт что-то значить. Куда ни кинь взгляд – всё теперь зелёное и устойчивое. И многим кажется, что мы совершили какое-то великое открытие. А на самом деле, принципам устойчивого строительства, устойчивого градостроительства – две тысячи лет. Надо просто перевернуть всё с головы на ноги и вникнуть в суть.

Давайте спросим себя: что такое – хорошее здание? Это такое здание, которое хорошо служит нуждам людей. Этих нужд не так много, они понятны и очевидны. Удовлетворять эти нужды и есть главная функция и задача архитектора. Австрийский архитектор и теоретик архитектуры Адольф Лоос говорил, что художники нужны для двух видов сооружений: памятников и надгробий. Для всех прочих случаев нужны архитекторы…

— Вы говорите об утилитаризме?

— Я говорю о правильном комплексном подходе, дающем прекрасный результат. Я всегда показываю своим студентам картинку Палаццо Ручеллаи во Флоренции: его спроектировал Леон Баттиста Альберти в середине XV века. Это здание прекрасно, но, кроме того, оно всё ещё служит своей исходной цели: это не музей, не городская достопримечательность, а функционирующее офисное здание. Так вот, какую бы систему оценки вы ни взяли – LEED, BREEAM, DGNB и так далее – если вы прочертите через столетия линию жизненного цикла этого здания длиною в 600 лет без значительных переделок и перестроек, то вы увидите, что, возможно, это одно из самых устойчивых зданий в мире.

Фактор времени – ключевой в определении подлинной устойчивости здания. Он указывает, прав был автор проекта в самом начале, или его увлекли совсем иные идеи и цели.

Наш метод работы – в следовании логике причинно-следственных связей. Это значит, что если мы намерены построить экологичное устойчивое здание, то все детали его жизненного цикла необходимо продумать ещё на этапе проектирования. Если необходимо продумать все аспекты жизненного цикла, то требуется комплексное проектирование. Если требуется комплексное проектирование, то нужны соответствующие инструменты проектирования. Нужен BIM.

— А деньги? Разве это не более могущественный фактор?

— Знаете, я сегодня участвовал в «круглом столе» и слышал там совершенно поразительные вещи, вроде «Сколько экоустойчивости мы сможем себе позволить?» Это поразительно. Никто не отрицает значение инвестиций. Но корень беды в ином: в том, что проектирование 95% зданий начинается с придумывания эффектного внешнего вида. Затем приходит черёд попыток как-то трансформировать экстерьер здания в его устойчивые характеристики. Этот процесс согласований и поиска компромиссных решений неизбежно погружает нас в океан технологических вопросов. Инженерные схемы, финансовые схемы, поставщики, сроки. Мы начинаем выкручиваться. Так уродливый человек украшает себя всякими блестящими украшениями и надеется, что никто не узнает, каков он на самом деле. Это не работает.

Начинать же надо не с внешнего вида, а с интегрированных устойчивых решений. В проекте архитектор полностью отвечает за всё. Включая идеологию. Поэтому нужны интеграторы, которые отталкиваются не от картинки, а от потребностей социума и всех приводят к единому решению: и проектировщиков, и инженеров, и финансистов, и заказчика.

Ключевой вопрос – технология проектирования объекта. Посмотрите, например, как работает голландская команда UNStudio архитектора Бена ван Беркеля. Я слежу за многими их проектами, скажем, за автобусными или железнодорожными терминалами. Они начинают с анализа социальной, транспортной, даже экономической ситуации в прилегающей местности. Как всё это связывается с людьми, живущими вокруг, с их потребностями и возможностями. Это понимание затем корреспондируется инвесторам, обсуждается с будущими пользователями. Это концепция, которая больше, чем здание. Конечно, в итоге получается здание. Но это совершенно особый подход.

Да, деньги имеют значение. Но если ты сразу повернёшь весь процесс в правильном направлении, это не будет дороже, вовсе нет. Но зато результат будет качественно иным.

— От устойчивого дома – к устойчивой территории. Штат Калифорния, самый зелёный (в концептуальном смысле) штат США по оценке экспертов. Жёсткие стандарты на выбросы углекислого газа, на потребление энергии. И при этом – жесточайшая засуха, многолетняя катастрофа. Природа как бы не замечает наших усилий спасти её?

— Просто Калифорния – не экоустойчивый штат. Это заблуждение. Не может быть экоустойчивой территория, где без машины вообще никуда невозможно добраться и где перед каждым домом есть огромная лужайка, на которую каждый день надо выливать сотню галлонов воды. Вы можете иметь какие угодно расчудесные зелёные здания, но вся культура, весь образ жизни там – не устойчивый. Правда, траву теперь там уже красят.

Я шесть лет являюсь членом ICNS, которое отмечает лучшие торговые центры. И разумеется, в конкурсе участвует такая категория для оценки, как устойчивость. Здесь измеряют всё на свете: как обращаются с мусором, экономят воду, включают свет, вентилируют помещения. И однажды у нас был проект торгового центра в отдалённой местности, где было легко строить и ничего не мешало расположиться удобно. Когда мы обсуждали уровень экоустойчивости этого центра, я поинтересовался долей посетителей, которые сюда приедут на групповом и общественном транспорте. Если вы хотите иметь в год 20 миллионов посетителей в торговом центре и не предусмотрите альтернативу автомобилю, вы получите 10-20 миллионов поездок на машинах. И это убьёт вашу экоустойчивость, каким бы шикарным само по себе здание ни было.

Тенденция очевидная: люди будут жить в городах. Города вскоре соберут 75% населения планеты. И именно город – это самый устойчивый способ существования. Компактность, экономия на масштабах. Манхэттен на самом деле гораздо экоустойчивее Калифорнии.

— Однако ураган Сэнди показал изъяны такой модели…

— Мы извлекаем уроки. Посмотрите: вот две концепции зелёного строительства. Первая – это вилла стоимостью 2 миллиона долларов в окружении леса, наполненная всеми мыслимыми энергосберегающими технологиями и построенная из зелёных материалов. Вторая – муниципальное жильё, которое строится с низким потреблением энергии или вообще с нулевым энергобалансом для семей с небольшими доходами ради того, чтобы они экономили на счетах за тепло и электричество и на эти деньги отправили детей в колледж или позаботились о здоровье. Я ничего не имею против того, чтобы люди с деньгами строили себе роскошные зелёные виллы, это лучше чем если бы он ставил там у себя дизель-генератор. Но как зелёный архитектор голосую за второй вариант развития как по-настоящему устойчивый и оправданный в долгосрочном измерении.

Я повторю: зелёные здания нельзя строить от экстерьера. Концепция длительного жизненного цикла против этого.

— Мне не кажется, что все с этим сразу согласятся.

— Внедрение наших принципов – это постоянная борьба, и так не только в России. С клиентами, властями, окружением. Наше главное преимущество в том, что мы не архитекторы как таковые. Мы интеграторы. Мы работаем с моделями и проектировщиками. Я уже сказал, мы весь дизайн делаем в BIM. Так гораздо легче всё показывать и доказывать клиентам и партнёрам.

Но людям свойственна осторожность и косность. Властям в том числе. В Австрии, например, при расчёте теплового баланса помещений не разрешается включать в расчёт тепло, выделяемое людьми, осветительными приборами и прочими источникам помимо систем обогрева. В результате примерно на 30-40% больше мы закладываем мощностей для отопления, чем надо. В России ситуация та же или хуже.

— Тем не менее, вы открыли своё представительство в России в 2011 году. Верите в расцвет российского зелёного строительного рынка?

— Бесспорно. У нас есть уже два выполненных проекта в России, но мы сейчас готовимся к основательному рывку и у нас уже есть предварительные соглашения с западными заказчиками и инвесторами, планирующими реализацию объектов на территории России. У нас серьёзные планы и намерения.опубликовано econet.ru