Сказка о потерянном бремени

Дочь часового мастера, я с детства была научена ценить время, верить стрелкам, знать, как останавливать их движение. На всех моих часах с внутренней стороны есть гравировка от папы, и только стремительно растущая разница между моим возрастом в паспорте и годом отцовского подарка напоминают мне, что «это не время идет – это мы проходим».

У меня никогда не было иллюзий насчет детства, я всегда хотела вырасти. Но в эпоху колготок с двумя шовчиками на попе хотя бы не надо было сильно думать о будущем, обо всех этих «на что жить», «где жить», «с кем жить», и как апофеоз – «зачем». Мир разворачивался картинкой в калейдоскопе, все менялось со скоростью вдоха и выдоха. Вот ночь, вот день, вот еще одна свечка на торте, загадай желание и задуй – все сбудется.

Время проживалось остро, болезненно, ярко, как при лихорадке. Все оставляло след, отпечатывалось на сетчатке, откладывалось хлебными крошками в карманы памяти. Вот здесь тебя обидели, здесь – не выслушали, а туда и с теми тебе просто не хотелось идти, но родители настояли. И самой страшной угрозой взрослым было: «Когда я умру, вы все еще пожалеете».

…Сегодня читаешь новости-некрологи, встречаешь в них знакомые имена и понимаешь, что горькое детское пророчество начинает сбываться все чаще, все неотвратимее.

Обычно страх перед временем возникает у женщин – ну как же, молодость уходит, хотя бы успеть родить, черт с ней уже, с красотой, «тик-так, Кларисса»… Но потом однажды в какой-нибудь обычный вторник ты застываешь утром перед зеркалом в ванной, смотришь на себя – долго, внимательно, как на чужую – и вдруг осознаешь, что все эти следы времени на твоем теле – тебе на самом деле нравятся. Нравятся морщинки вокруг глаз оттого, что ты щуришься, когда смеешься; тени под глазами от работы по ночам; сухая тонкая кожа на шее. Ведь все это лучше любых слов говорит о том, что жить вечно не получится, ты истончаешься, ты постепенно становишься прозрачной. Помни об этом. Празднуй это. Научись уважать следы времени.

…И пока «быстро растут чужие дети», ты все никак не решаешься на своих; сужаешь круг людей, которым доверяешь; больше зарабатываешь, легче тратишь. Перестаешь думать за других, перестаешь придумывать им чувства. Хотят – пусть приходят в твою жизнь, хотят – пусть уходят. Главное, чтобы не стояли в дверях и не блокировали трафик.

Как писала питерская поэтесса Ксения Желудова, «все самое важное начинает происходить, когда тебе становится радостно просыпаться каждый день в самой себе. Когда ты вдруг знаешь, куда девать руки во время разговора и даже во время неловкого молчания; когда умеешь подбирать себе одежду, духи, настроение, а из широкого круга общения проявляются заветные «свои», люди одной с тобой крови и кости, кому не стыдно и не страшно говорить «люблю», «скучаю», «мне плохо» и, что, пожалуй, чуть ли не самое ценное, «мне хорошо»; когда тебе вдруг начинают идти теплые шерстяные кофты, крупные украшения, лаконичные вещи, простые и понятные без слов отношения – то есть все то, что раньше казалось чужим, нездешним, надуманным, чересчур картинным. Налаживаются отношения со временем: ты больше никуда не спешишь, но стараешься не медлить. Постепенно исчезает резкость и угловатость движений, и время словно течет сквозь тебя, сливаясь с ритмом твоего сердца…»

…Года четыре назад я фотографировала одного молодого человека, исключительно «деловое» знакомство. Он был старше меня, экономист, сфера интересов – финансы. Искал тогда дорогу в жизни, был с головой в работе и учебе, четко ориентирован на карьеру.

Вскоре после мытарств с работой в Минске он все бросил и уехал искать счастья в Москву. Мы не общались, но помнили, что знакомы и что знакомство это не пустое.

Когда пару лет спустя он был проездом в столице, у нас был час, чтобы вместить в него все эти годы между.

Обменялись визитками. Оказалось, что он занимает отличную позицию в одной из крупнейших международных компаний в Москве, успешен, реализован, по достоинству оценен.

Мы пили кофе, я смотрела на этого молодого мужчину, видела, как большой город оставил на нем следы, понимала, что сама вся в таких же, и ловила себя на мысли, что в этом – одна из богатейших радостей жизни: сидеть вот так вот и взахлеб говорить о том, кем мы стали, от имени тех, кем мы были, с ориентацией на то, чему еще только предстоит случиться.

Впрочем, здесь совсем не про работу речь – здесь про счастье, не сразу и не с кондачка, но через череду уроков и достигнутых вершин; про расстановку приоритетов, к которой мы пришли, каждый своей дорогой. И в этом – тоже величайший подарок времени: осознание ценности пути, равной накопленному душой опыту.

И тогда однажды ночью, когда внутри внеплановые хиросимы, нисходит такое спокойствие, что любое «а вдруг» перестает существовать. И это не тоскливая обреченность, не дешевое отчаянье ночной темноты, а неизвестно откуда взявшееся «так надо».

И поэтому когда станет уж совсем край, ты знаешь: ты справишься.

Твоя глина уже побывала в печке.  опубликовано econet.ru

P.S. И помните, всего лишь изменяя свое потребление - мы вместе изменяем мир! © econet