Искренние отношения – путь к здоровью

Экология здоровья: У каждого человека есть индивидуальная схема терапии, то есть некое направление, в котором он присутствует. Речь, скорее, идет о том, чтобы в своем сознании, жизни, в своей методологии совместить эти принципы. Разобравшись в том, что представляет собой каждый из них, и как бы интегрировав их, вы можете организовать уже свою личную практику, которая, условно говоря, будет вашей личной, уникальной СУЗ.

Система управления здоровьем (СУЗ) – это научно-обоснованная система восстановления здоровья и профилактики его расстройства во всех сферах жизни: от физической до  духовной.

Ее цель – здоровье и здоровая самореализация, а ценности – принятие, честность, ненасилие.

Основной инструмент СУЗ – искренний обмен переживаниями в открытом целенаправленном диалоге с единомышленниками.

Когда я познакомился с этой Системой управления здоровьем, то обратил внимание на то, что по своей сути она очень созвучна Терапевтическому Смысловому фехтованию (ТСФ).

Так возникла идея узнать у основателя и руководителя Школы "Система управления здоровьем" Дмитрия Шаменкова, чем телесно-ориентированная психотерапия (ТОП) и СУЗ могут обогатить друг друга.

- Дмитрий, как Вы думаете: можно ли попробовать сделать такое направление ТОП на базе СУЗ и на основе фехтовальных практик?

- У каждого человека есть индивидуальная схема терапии, то есть некое направление, в котором он присутствует. Речь, скорее, идет о том, чтобы в своем сознании, жизни, в своей методологии совместить эти принципы. Разобравшись в том, что представляет собой каждый из них, и как бы интегрировав их, вы можете организовать уже свою личную практику, которая, условно говоря, будет вашей личной, уникальной СУЗ.

Более того, каждый человек делает это постоянно. На уровне нашего сознания мы интегрируем довольно много инструментов, превращая этот «набор» в некий свой вид персональной терапии. СУЗ вполне достаточно для того, чтобы создать основу. А дальше ее можно расширять любым другим рабочим психотерапевтическим инструментом.

- К вопросу о честности. В телесной терапии основной постулат: «Тело не врет». Что Вы об этом думаете?

- Если говорить о телесной реакции,  то сложно вводить какие-то категории, типа «врет - не врет». С точки зрения Теории функциональных систем (кстати, аббревиатура ТФС удивительно созвучна с вашей ТСФ), понятие точности передачи информации, условно говоря, правда это или не правда, возникает только относительно цели. Не существует некой абсолютной правды, которую можно было бы идентифицировать, - она всегда относительна. И в этом плане подход, что «тело не врет», относится лишь к некой ситуации, в которой человек или организм находится.

Например, человек едет за рулем автомобиля, а перед этим он употребил психоактивное вещество, и у него начались галлюцинации. Тело ему конкретно посылает сигнал в этот момент времени, он физически ощущает, что у него черви под руками, мешают ему руль держать, а фактически их нет, - получается, что тело может и врать. Все зависит от того, что происходит в психике человека.  

С физиологической точки зрения, цель определяет восприятие. Например, человек подходит к  начальнику с мыслью, что тот неприязненно к нему относится. Значит, в этом контакте человек начинает коммуникацию с изначальной внутренней предустановкой, которая не соответствует действительности. А тело будет отражать эту установку, довербальный настрой. В данном контексте выходит, что тело не врет, в широком смысле. Оно, так или иначе, отражает какой-то доминирующий паттерн в сознании. Однако распространять на всю реальность мысль, что тело не врет, нельзя.

Личная практика научила меня четкому осознанию, что может быть по-разному. Начиная разговор, я часто видел, как мои барьеры мешали диалоговой коммуникации. Тело мне как бы подсказывало: «Дмитрий, - условно говоря, - поберегись» - там чего-то. Но, проходя внутрь диалога, прорабатывая в диалоге какие-то свои переживания, мне удавалось существенно изменить свой взгляд на жизнь.

А тело откликалось на это изменение. Поначалу оно говорило одно, реагируя на прежний мой взгляд, на старое представление о реальности, а в ходе открытого диалога все оказывалось совсем по-другому. Поэтому в СУЗ исцеляющей силой обладает сам по себе открытый диалог.  

- А любой диалог, как и любое взаимодействие в живых системах, всегда строится вокруг цели.

– Конечно. Поэтому центральным понятием в СУЗ является цель. И, учитывая, что  цель определяет наше восприятие, любая форма целеполагания, основанная исключительно на прошлом представлении, а не на живом диалоге, в СУЗ ставится под сомнение. 

Поэтому для меня намного большее значение приобретает здоровый диалог, в котором мы стремимся сохранять хорошее самочувствие. По большому счету, оно не зависит от внешних факторов: ответственность за свое хорошее самочувствие я принимаю на себя, а во всем остальном руководствуюсь диалоговым процессом. Стремлюсь лучше услышать человека, с которым взаимодействую. Фокус основных СУЗовских практик ориентирован на то, чтобы максимально прочувствовать свои переживания, самого себя, лучшим образом их выразить в кругу единомышленников и при этом ясно слышать собеседников, которые вошли в этот диалог.

В этом смысле наша система позволяет проработать очень глубокие проблемы, потому что действует именно групповое поле, созданное благодаря этим правилам коммуникации. Это как живой организм,  как муравейник. Скажем, клетки, составляющие человеческий организм, равноправны в своей основе, а из любой клетки можно воспроизвести целиком весь организм.

Это глубочайшее равноправие, которое присутствует одновременно при некоей функциональной разности клеток, и дает возможность  созданному по такому же образу сообществу обладать мощным потенциалом исцеления. Такая взаимоподдержка и доверие помогают человеку обнаружить в себе и проговорить то, что он меньше всего хотел озвучивать и скрывал от окружающих.

- Это уже групповая динамика.  В терфехте абсолютно такие же принципы, и мы даже говорим: «Все мы равные, все мы разные». Как известно, при групповой психотерапии часто у кого-то возникает психологическое сопротивление. Как Вы его убираете?

- Никак, потому что если бороться с сопротивлением, то это только его усилит. И здесь работает лишь возможность создания внутреннего собственного пространства принятия,  осознание того, что я имею дело со своими проекциями, и что у меня возникает некое насилие по отношению к кому-то, что он якобы должен быть каким-то не сопротивляющимся. В этой ситуации именно мое глубокое принятие, позволение происходящему быть и помогает человеку раскрыться. Он изнутри чувствует это доверие и физически ощущает возможность и допустимость такого раскрытия.

В ходе этой практики обнаруживаются до такой степени глубинные травмы, которые человек в себе осознает, что об этом люди обычно не говорят. Я не знаю, доходят ли люди до такой глубины на приеме у психотерапевтов, но здесь у них получается вербализировать и прямо выразить свое истинное переживание. Люди выражают себя не в образах, ходя вокруг да около, а прямо и открыто, без стеснения. Это позволяет человеку стать самим собой, то есть самоактуализироваться, в первую очередь, – стать равным самому себе. И уже через этот инструмент самоактуализации по-настоящему себя реализовать. 

- Можно ли такое искреннее выражение переживаний, позволяющее  избавиться от идеализирования себя и других, назвать смирением?

- Да, это является, по сути, смирением, если рассматривать понятие «смирение» как возникшее от слова «мир» и эквивалентное миру и себе в нем. Это смирение именно как равность миру, в более широком контексте, но не избавление, не подавление неких чувств и ощущений. Поэтому цель этой практики – выражения переживаний – заключается в том, чтобы стать эквивалентным себе самому, своей цели исцелиться.

«Исцеление» от слова «цель» здесь в данном случае. Это не означает избавление от переживания, потому что избавление от переживания само по себе – это в том или ином смысле некое непризнание права этого переживания на то, чтобы быть. Соответственно, это непризнание самому себе права на то, чтобы быть. Переживание, которому мы не позволяем реализоваться в жизни, в каком-то смысле есть вытесненная часть самих себя. Однако такая искренность возникает в том случае, если я осознаю цель этого действия.

Важно осознавать: искренность возникает не вследствие правильно сказанных слов или фактов, а вследствие моей эквивалентности по отношению к цели, с которой я это делаю. Иначе это будет некая попытка использовать психологическую технику для того, чтобы манипулировать реальностью – какая тут искренность? Смысл такой, чтобы максимально быть эквивалентным самому себе в ходе выражения переживаний. Система управления здоровьем – это целостная интегральная практика синхронизации с реальной жизнью.

- В терфехте большое внимание уделяется проработке довербального настроя. Когда есть негативный довербальный настрой, допустим, иду к человеку, а уже имею «камень за пазухой», то у меня и общение не будет складываться. 

- Внутренняя задача, которая лежит в основе искреннего выражения переживаний, заключается в том, чтобы в первую очередь услышать другого человека, прежде чем пытаться выразить ему что-то. Без наличия представления, в каком состоянии, в какой позиции находится другой человек, без прояснения боли, с которой он встретился, особенно, в конфликте, я не могу выразить себя соразмерно этой ситуации.

Поэтому если я буду говорить точные слова, максимально фактически, но при этом следовать намерению доказать что-то, исходя из долженствования, что мир должен быть другой, человек должен быть другой, – то я тем самым буду обманывать самого себя и окружающих.

Свою миссию, если говорить про человеческое сознание, вижу в том, чтобы впрямую показать то, что именно отношения являются ключом к здоровью. Это главное. А поймет ли человек, как он дальше будет работать над отношениями, поймет ли он значение цели в этих отношениях, в точности коммуникаций – это уже вторичный момент. Рано или поздно он, может быть, дойдет в информационном пространстве до понимания, что цель все определяет.

- А почему СУЗ не говорит о прощении? Прощение, с точки зрения психологии и духовных практик, способствует исцелению и здоровью.

- На самом деле СУЗ много о чем не говорит, не только о прощении. Суть СУЗа, в конечном итоге, - упрощение. Это не задача создать много слов и сущностей, которые могли бы быть полезными, будучи осознаны после десятков лет безуспешных попыток что-то понять. СУЗ – это, как вершина горы, если смотреть на нее сверху.

Понятно, что у горы есть много частей: подножие и прочее. Но когда ты стоишь на этой верхушке, то можешь увидеть все. Это своеобразный символ, который своей целостностью уже помогает ко многому прийти. Если говорить про место прощения в системе СУЗ, то оно заключено в его основе. Сама способность прощать развивается естественным образом по мере практики. И специально моделировать ее не нужно. 

На мой взгляд, зачастую формальное прощение уводит человека в сторону. Поясню. Цель определяет восприятие и поведение любой живой системы. Соответственно, если я продолжаю действовать, с целью манипулировать реальностью, в которой нахожусь, и использовать для этого прощение, то ничего хорошего из этого не получится.

Практика базовых основ позволяет прийти к прощению, но естественным путем. Прощение происходит совершенно естественно, искренне. Это вдруг, как открытие, озаряет человека, чтобы он простил. Это отнюдь не вынужденный акт, когда он пытается родить прощение человека, которого на самом деле ненавидит. Это вызывает внутренний конфликт и ни к чему хорошему не приводит. Здесь некое следование модели: «я такой хороший, такой замечательный – простил».

В этом смысле даже не могу вспомнить, чтобы я в своей жизни видел людей, которые через силу кого бы то ни было по-настоящему простили. Формально – да, прощают, в том смысле, что не будут делать другому гадости, - такого полно сплошь и рядом. А вот истинного глубинного прощения, чтобы оно возникло специально, искусственно, нарочито я не видел. В СУЗ нет такой практики только по этой причине. Удивительно получается, что само по себе прощение лежит в фундаменте управления здоровьем, и человек естественным образом к нему приходит, практикуя базовые шаги.

- Что такое в Вашем понимании ненасилие, безусловная любовь и принятие?

- Эти понятия взаимосвязаны. Для меня ненасилие – это в высшей степени проявление честности. Возникновение некого желания противоборствовать реальности, которая меня окружает, в том числе, с моими внутренними проблемами и переживаниями, является только лишь циклическим процессом, который отсоединяет меня от подлинной реальности, делает меня «неживым». Для меня ненасилие – это, в первую очередь, ответственность и осознание самого себя и своего места в мире, в котором я нахожусь.

Для того чтобы исцелиться, мне нужно осознать, что все происходящее со мной есть результат моих целей. Никто и ничто не вызвало эти чувства, переживания и ощущения – их источником являюсь я сам. Это дает мне ключ к динамике, к развитию. Здесь же происходит принятие, открывается место для любви, потому что, по большому счету, мне не остается других вариантов взаимодействия с реальностью.

Я принимаю свободу другого человека с позиции, что он мне ничего не должен, я принимаю его, согласится он со мной или нет. Это свободное движение к общей цели, в котором я не связываю свое личное внутреннее состояние с поведением или состоянием другого человека. Таким образом, я не становлюсь зависимым от него человеком, который вынужден манипулировать другим для того, чтобы улучшить свое состояние. Такого рода свободное взаимосодействие для меня является тем, что можно назвать словом «любовь». 

Эти слова эмоционально заряжены, и под ними у людей кроется много разных мировоззренческих концепций и убеждений, с которыми совершенно не хочется спорить. В этом плане я готов принять любую точку зрения, но меня всегда интересует практический результат.

Человек может рассказывать все, что угодно, про безусловную любовь, принятие, ненасилие – я способен это спокойно услышать и принять как факт, что реальность такой тоже бывает. Но меня интересует одно: когда человек приходит ко мне и говорит, что у него есть проблема, то я задаю ему простой вопрос: «Если у тебя есть проблема, и ты пришел ко мне, осознаешь ли ты, что всех твоих знаний и концепций недостаточно, чтобы решить твою проблему?» Это важно для человека осознать.

Можно говорить о понятиях и неких концепциях до бесконечности. Но все начинается с момента возникновения конкретной общей цели. Тогда начинается реальный диалог, и можно выйти к каким-то пониманиям. Поэтому, по сути, в  процессе решения каждой проблемы нужно всегда открывать уникальное понятие, определение смысла, скорее даже, чувства того, что такое ненасилие и чувство насилия, чтобы понять ненасилие; чувство принятия и неприятия: прочувствовать, прожить это неприятное, - тогда становится понятно, что такое приятное.

Так же и чувства условной любви, безусловной любви и чувство нелюбви. Когда это прожито и прочувствовано, тогда все становится на свои места. И тогда у человека может возникнуть свой уникальный язык, которым он целенаправленно в определенных ситуациях сможет свои переживания донести до другого. Это, наверное, самая важная ценность, которую можно ожидать от подобного терапевтического процесса.

- Необходимо ли делать над собой физическое усилие для поддержания здоровья и хорошей физической формы?

- Здесь стоит идти от слова «необходимо» – к вопросу «что такое здоровье?». Если рассматривать нормально функционирующую живую систему, то она не может взаимосодействовать с окружающим миром без реализации силы, скажем так. А реализация силы, как мы знаем, с точки зрения психофизиологии, происходит полностью автоматически.

И человек, даже при специальных инструментах и целенаправленном внимании, в принципе, не может ее осознать, потому что есть задержка восприятия около 250 миллисекунд... В экспериментах прямо доказано, что, так или иначе, сначала генерируются эти реакции, процессы, а потом только человек это осознает, «догоняет». И любая попытка применять некое насилие является ограничением своей способности жить. Применять-то, пожалуйста, можно, но вопрос в том, куда это ведет.

Наверное, один из наиболее ярких примеров – это знаменитый ультрамарафонец Мика Тру, который в 58 лет пробежал ультрамарафон. И, казалось бы, своим образом жизни всем показывал, как важно и нужно как раз преодоление себя. Но, к сожалению, он в 58 лет умер во время утренней пробежки. Как известно, физические перегрузки приводят к увеличению риска смерти.

Если рассматривать с физиологической точки зрения, то ответ на ваш вопрос очевиден. На самом деле в ходе своей естественной жизнедеятельности, когда человек здоров, то с радостью преодолевает трудности, потому что их возникновение – это естественная часть жизни, которая неминуемо возникает. К тому же, у человека есть запрограммированное в опыте положительное подкрепление, связанное с преодолением трудностей. Например, я могу испытывать очень негативное чувство при наличии голода.

Но если я иду, например, в ресторан – кушать с друзьями, то не испытываю резких негативных чувств. Хотя чувство голода – одно из самых сильных негативных чувств. То же самое и удушье: одно дело человек, которого душат, например, и другое – пловец, который сознательно нырнул куда-то и выныривает. На пути выныривания он не испытывает сильного удушья, хотя концентрацию кислорода имеет сравнимую с концентрацией газа человека, которого душат.

Он испытывает даже положительные ощущения. Поэтому здесь, когда речь идет об усилии, насилии, навязывании каких-то действий, я знаю, что речь идет о подмене понятий, подмене целей. Знаю, что не произойдет естественного развития человека, если он будет действовать через «не хочу», вместо того, чтобы реализовывать то, что он по-настоящему хочет, и гореть этим, и жить этим.

Для того чтобы человек был счастлив, жив, здоров, ему, безусловно, нужна физическая активность – она является естественной. Более того, можно элементарно проэкспериментировать. Просто взять взрослого мужчину, половозрелого, здорового и сказать: «Сядь, пожалуйста, один час и просто посиди на одном месте». И потом посмотреть: легко ли ему усидеть на месте час. Это стоит большого труда. Поэтому нет необходимости, что-то специальное делать. Опять же жизнь, если к ней честно относиться, дает много поводов для того, чтобы что-то сделать физически. 

- В этой связи расскажите, пожалуйста, о вашей физической, телесной практике. Она дополнительная, но все же есть в СУЗ.

- Скажу так, наша практика очень наглядно отражает общий подход вообще к физической практике, как я ее вижу, и показывает, почему ее не так много у нас. Должен сказать, что мое отношение к физической практике глубоко положительное. Я сам физически довольно активный человек: много хожу, плаваю – люблю это делать. И много труда в моей жизни. В основном, это функциональная активность: не люблю деятельность, которая не приводит к результату.

Для меня результат – временное увеличение мышечной массы или временное благополучие тела – лишь временный, а мне нужен долгосрочный результат. Я абсолютно не верю ни в какое накопление мышечной массы, знаю, насколько это вредно для организма, для здоровья. Мне хорошо известно, как устроена система саморегуляции. Поэтому я понимаю, что закладывается и дает результат именно то, чем мы регулярно занимаемся, на постоянной основе. Отсюда и подход к системе управления здоровьем.

Изначально это была простая система. Она формировалась, когда я претерпевал чрезвычайно тяжелый период в своей жизни. Тогда у меня была полностью разрушена жизнь: я потерял здоровье, у меня было предраковое состояние, я пребывал в жутких зависимостях. У меня была разрушена социальная жизнь, и  я потерял семью. По большому счету, я сам себе не принадлежал. У меня была куча проблем, долгов, и я не мог вообще ни о чем думать даже.

Что-либо предпринимать у меня не было физической возможности и сил: любая мысль о том, чтобы что-то сделать, вызывала отторжение и желание убить себя самого. Состояние было тяжелейшее. И в этом моменте я понимал, что не могу схватиться за всё. Мне нужно было что-то предельно простое, то, с чего я могу начать, и при этом делать это всю оставшуюся жизнь. Я понимал, что регулярность имеет принципиальное значение.

И тогда, честно посмотрев правде в глаза, я понял, что максимум, что я могу сделать – это быть максимально честным с людьми, учиться их принимать, могу делиться своими переживаниями, могу молчать. Я понял, что это тот максимум, который я смогу делать на протяжении всей оставшейся жизни, формируя, таким образом, динамический стереотип в управлении здоровьем. И если я это реализую, то, как опыт показал, уже сверху на этот стержень может быть  нанизано все, что угодно.

Я довольно быстро выкарабкался из этого состояния, благодаря этой практике и ничему другому – у меня не было никаких других возможностей. Только потом они появились. В первую очередь, я начал чувствовать свое тело, потому что продолжительное молчание этому способствует. Сначала у меня на это не было и часа, поэтому я научился каждый микромомент времени использовать для того, чтобы восстанавливаться. Я мог быть где-то в дороге и понимать: сейчас у меня есть 15 минут, и я смогу сонастроиться сам с собой.

Вместо того чтобы думать о чем-то, нервничать, напрягаться, я научился синхронизироваться с жизнью в эти моменты. В конечном итоге, когда я стал более долго практиковать, то начал чувствовать потребности тела в движении: необходимость потянуться, как-то размяться, раскрыть грудную клетку, активно подышать, вытянуться. И я стал учиться слушать свое тело и быть внимательным к его потребностям, ощущениям, его движениям.

Таким образом, ощущение тела, осознаваемое движение, эта плавность, чувство включения в пространство – были для меня основополагающими. В результате такого отношения к себе, возникает уже вариант идеомоторного движения, когда мы прислушиваемся к внутренним ощущениям, потребностям тела, начинаем видеть этот образ, осознавать на уровне чувств, как надо правильно плечо вперед подать или выдвинуться. И возникает практика, которая визуально напоминает восточные «мягкие» единоборства, типа, тай чи, у-шу. Но к этому я пришел абсолютно интуитивно.

В этом плане то, что вы делаете в терапевтическом фехтовании, является для меня новым каким-то шагом к раскрытиям. И, благодаря нашему диалогу, у меня чуть-чуть расширилось представление вообще в принципе о терапии через единоборства. Через отношения, через диалоги я всегда стремлюсь развиваться, с радостью и открытостью обращаюсь к ним, потому что, допустим, наш диалог может дать мне больше в плане практики, чем какие-то попытки формально что-то практиковать, потому что вы искренне живете этим процессом.

И я понял в этом нашем диалоге то, что сама по себе практика терапевтического фехтования, по сути, отражает диалог на физическом уровне. Это тот же самый открытый диалог, о котором мы говорили, но не на вербальном уровне, а на телесном. В этом смысле, думаю, что в отличие от спорта высоких достижений, от соревновательных каких-то вещей, здесь есть общая цель: научиться слышать своего соперника, быть соразмерным ему и, осознавая эту общую цель – а все-таки общая цель – здоровье в этом процессе, – двигаться в этом цикле, нащупывая эти грани.     

- Действительно, терапевтический поединок – это диалог, в котором необходимо видеть, слышать, чувствовать и понимать другого, и на каждый поединок обязательно ставится конкретная цель и задача. Иначе человек невнятно входит в фехтовальный диалог и невнятно выходит из него, без терапевтического результата. Как Вы верно сказали: «Цель все определяет и позволяет исцелиться,  стать эквивалентным самому себе».

- Приведу один пример из своей практики. У меня был забавный эпизод. Моя супруга была беременна нашим старшим сыном, уже на восьмом месяце. И я предложил ей поиграть в настольный теннис. А она никогда до этого толком не играла. Мы начинаем с ней играть, и мяч постоянно вылетает с поля. И поскольку она была в положении, я постоянно бегал за мячом. Я стал уже думать: что это за игра такая, когда я постоянно бегаю?

И тут меня осенило: «Юль, а ты мне скажи, какая у тебя цель, когда ты бьешь по мячу?»  – «Я тебе гол хочу забить». – «Юля, - говорю, - смотри: цель игры в теннис заключается не в том, чтобы забить гол, а в том, чтобы мяч был над столом, в игровом пространстве. Тогда получается игра». Как только я ей это объяснил, то возникло ощущение, как будто человека подменили, и на ее месте появился, как минимум, второразрядник или, может, даже перворазрядник теннисист.

У нас пошла такая скоростная игра, в которой, практически, было невозможно скинуть мяч. И уже возникало желание проявить резкость какую-то или сильно ударить только потому, что это стало интересно. В этой метафоре хочу показать: а нужно ли оно, это насилие? Если мы находимся в диалоге с самим собой, с миром, с другими людьми, даже в поединке, и понимаем, какая у нас общая цель, то мы оба стремимся к ней.

Это Вам будет инетерсно:

ЭФФЕКТ ЗЕРКАЛА: Мир отражает нам только то, что мы думаем

Сергей Ковалев: Хотите преуспеть в отношениях —соблюдайте 3 условия!

Если стараемся лучше услышать другого, лучше себя проявить, начиная с простых вещей: не с того, чтобы схватить палку и подраться, а с этапа чувствования, ощущения в этом диалоге, - то постепенно мы придем к моменту высшей степени реализации в этом единоборстве, а соответственно, и в повседневной жизни. Для меня в этом смысле даже наш диалог сейчас стал важным открытием и развил интерес, желание что-то еще в этом плане изучить, сделать и, возможно, уделить больше внимания этому аспекту жизни. За что вам благодарен.

- Спасибо, Дмитрий, меня тоже обогатил наш диалог, и то, что Вы сказали про «терапевчески-смысловой» теннис, именной такой же подход присутствует и в терфехте как в духовно-ориентированной телесной практике.опубликовано econet.ru

Интервью: А. Сигутин

Автор: Дмитрий Шаменков