ВОПРОСЫ ПСИХИКИ ЛИЧНОСТИ: АСПЕКТЫ ВЫБОРА ЦЕЛИ ЖИЗНИ

Психическую основу человека составляют чувства.

Действительно, если бы у человека не было чувств (приятного и неприятного) или было бы только одно стабильное (неизменяемое) чувство, то, как очевидно, ему было бы все равно, что делать, где находиться, что его ожидает в будущем, каков окружающий мир и его собственный внутренний мир.

В этом случае человеку не нужна была бы и свобода нравственного выбора, как, впрочем, и физического выбора тоже. Следовательно, ему также не нужны были бы и разум с волей, как средства для проведения и реализации этого выбора.

Именно на основании чувств, точнее результирующего чувства, и выбирается стратегическая (основная, конечная) цель. При этом разум выбирает путь и средства достижения цели.

Человек будет стремиться к тому (желать того), что ему больше нравится (доставляет больше удовольствия, счастья, блаженства), с учетом ожидаемых последствий, в том числе в виде угрызений совести, и ряда других факторов.

Отметить, что стремление к блаженству вполне соответствует и целям творения Богом мира, поскольку блаженство тварей является одной из них.

«Человек создан Богом в начале блаженным и для блаженства, притом вечного» — говорит прот. Григорий Дьяченко.

Вместе с этим, для человека критерием выбора конкретных действий отнюдь не является непосредственное извлечение максимального удовольствия или счастья.

Человек способен в данный момент пойти и на некоторые неудобства для получения в дальнейшем большего удовольствия.

При этом, чем на больший промежуток времени человек способен с помощью разума предвидеть результирующее удовольствие и с помощью воли реализовать принятое решение по его достижению, тем сильнее развиты у него ум и воля.

Без учета совести и воли поведение человека приближается к поведению животного, лишенного ума и воли, а критерием поведения становится получение максимального удовольствия именно сейчас (в данный момент).

Удовольствие вообще не может придать жизни смысл, если речь идет о сиюминутном удовольствии или погоне за временными удовольствиями.

Если же иметь в виду высшее счастье — блаженство, являющееся целью жизни, то именно оно и придает ей определенный, в том числе высший, смысл.

Таким образом, ОБЩИМ ДЛЯ ВСЕХ ЛЮДЕЙ, ВНЕ ЗАВИСИМОСТИ ОТ ИХ МИРОВОЗЗРЕНИЯ, ПРИНЦИПОМ (ПСИХИЧЕСКОЙ ОСНОВОЙ) ЯВЛЯЕТСЯ СТРЕМЛЕНИЕ К ВЫСШЕМУ СЧАСТЬЮ — «СТРАТЕГИЧЕСКОМУ БЛАЖЕНСТВУ» ИЛИ «СТРАТЕГИЧЕСКОМУ СОКРОВИЩУ».

Наряду с общим для всех людей стремлением к счастью, имеются серьезные различия в мировоззренческих подходах к виду счастья и путях его достижения. Данные различия могут носить принципиальный характер.

Это обусловлено тем, что у различных людей виды блаженства, виды сокровища, а также условия счастья, могут существенно отличаться.

Если человек не верит в бессмертие души, то в жизни земной, как жизни единственной, он, вполне логично (с точки зрения данной мировоззренческой системы, отвергающей бессмертие души), будет стремиться к максимуму земных наслаждений.

Правда, мировоззренческий подход здесь может несколько меняться с учетом образа мышления, характера человека, его привязанностей, различных ограничивающих факторов, включая: долг, стыд, совесть, государственное законодательство и др.

Так, «Аристотель отмечал, что одним счастьем кажется добродетель, другим — рассудительность, третьим — известная мудрость…».

Добавим к этому, что четвертые видят счастье во власти, пятые — в богатстве, шестые — в удовлетворении различных телесных похотей, седьмые — в достижении определенного положения в обществе, восьмые — в обеспечении достатка в семье и т. д.

Вообще, у каждого человека могут быть свои «сокровища»: власть, деньги, слава, работа и пр.

По мнению проф. В. И. Гарбузова:

«Личность более всего раскрывается в иерархии ее ценностей, потребностей и в системе отношений к Я, другим людям, к жизни, в жизненном замысле — его направленности, зависящей от идеалов и мировоззрения.

Для одного высшая ценность — творчество;

для другого — деньги, машина, дача;

для третьего — работа или семья;

для четвертого — примитивное удовлетворение биологических потребностей: еда, питье, секс. И это принципиально разные люди.

Они различны как личности.

Соответственно для одного крах — блокада творческих замыслов или сокрушительная неудача в творчестве, для другого — сгоревшая дача или потеря статуса, золотых погон, третьего выбивают из седла крупные неприятности в семье, четвертого — мелкие житейские неурядицы».

При этом человек, как уже говорилось, может пойти и на некоторые врéменные неудобства для достижения наибольшего счастья в земной жизни, которую он ложно считает единственной.

Таким образом, при выборе цели жизни (1), — при сохранении ОБЩЕГО критерия выбора, заключающегося в достижении максимального счастья, — КОНКРЕТНЫЙ критерий может принципиально меняется.

И подход к земной жизни может заключается уже не в стремлении к максимуму наслаждений на земле, а в стремлении к подготовке к жизни вечной.

Иначе говоря, здесь врéменная земная жизнь воспринимается начало пути в Царство Небесное, или как средство для достижения вечного блаженства. Ибо «Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во святом духе» (Рим. 14: 17).

При этом каждый человек, в зависимости от своего мировоззрения и в соответствии со своим вкусом, будет стремиться к своему блаженству, и желать своего сокровища.

Одни люди будут искать блаженство земное, другие — небесное.

Для первых — сокровищем будут земные блага, земная слава, о быстротечности которой пишет св. апостол Петр (2).

Для других — небесные блага, небесная слава, к которым так ярко и так ясно призывают св. апостол Павел (3) и прп. Серафим Саровский (4).

ПРИ ВЫБОРЕ ЦЕЛИ ЖИЗНИ, ГЛАВНОЕ – НЕ ПРОМЕНЯТЬ ВРЕМЕННОЕ И ЗЕМНОЕ НА ВЕЧНОЕ И НЕБЕСНОЕ.

Ведь если человек осознает цель жизни, то и сама жизнь приобретает для него определенный смысл, заключающийся в достижении цели. Это гармонизирует психические силы человека (разум, чувства, волю), создавая духовную направленность или духовную векторность.

Именно поэтому так важно выбрать правильную цель жизни (поняв при этом ее логический и мистический аспекты), дающую человеку благодатную жизнь, как на земле, так и после земной жизни.

И тогда уже в жизни земной не будет места рабству страстям, которые могут стать для человека ложными и лукавыми богами, разрушающими душу и тело.
________________________________

(1) Данная цель может формулироваться в Христианстве по-разному, напр.: спасение; обóжение; богоподобие; святость; богосыновство; стяжание Духа Святого и т.д. Однако эти формулировки предполагают по своей сути и в конечном итоге одно и то же — ВЕЧНОЕ БЛАЖЕНСТВО В СОЕДИНЕНИИ С БОГОМ.
(2) «Ибо всякая плоть – как трава, и всякая слава человеческая – как цвет на траве: засохла трава, и цвет ее опал» (1 Петр. 1: 24).
(3) «Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке (только не знаю — в теле или вне тела: Бог знает), что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которые человеку нельзя пересказать» (2 Кор. 12: 2-4)*; «Но, как написано: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2: 9)**; «Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2 Кор. 4: 17, 18); «Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас» (Рим. 8: 18). 
* Свт. Григорий Палама так комментирует этот текст: «И апостол Павел перед тем как получить незримые и небесные созерцания был восхищен на небо (2 Кор. 12: 2) без того чтобы его ум должен был пространственно восходить при этом на небо, хотя восхищение несомненно выдает какую-то иную тайну, которая известна лишь испытавшим и говорить о которой то, чему нас научили познавшие это на опыте отцы, сейчас не надо, чтобы не сделать и это тоже добычей лукавства» (свт. Григорий Палама).
** Ср. с: «Ибо от века не слыхали, не внимали ухом, и никакой глаз не видал другого бога, кроме Тебя, который столько сделал бы для надеющихся на него» (Ис. 64: 4).
(4) Прп. Серафим Саровский, которому неоднократно открывались небесные тайны, поведал о себе следующую историю: «Усладился я словом Господа моего Иисуса Христа: в доме Отца Моего обителей много (Ин. 14: 2). И остановился я, убогий, на сих словах, и возжелал видеть оные небесные обители, и молил господа Иисуса Христа, чтобы Он показал мне их, и Господь не лишил меня, убогого, Своей милости. Вот я и был восхищен в эти небесные обители, — только не знаю, с телом, или кроме тела, Бог весть, это непостижимо. А о той радости и сладости небесной, которую я там вкушал — сказать тебе невозможно… Ах, если бы ты знал, какая сладость ожидает праведного на небе, то ты решился бы во временной жизни переносить скорби с благодарением. Если бы самая эта келия была полна червей, и они бы всю жизнь нашу ели нашу плоть, то и тогда надо бы на это со всяким желанием согласиться, чтобы только не лишиться той небесной радости».